– Засовывают вашу задницу в петлю? – любезно предположил Клеменс.
– Засовывают в петлю задницы каждого из нас. Облажаемся тут, эта женщина поранится или еще что-нибудь, и придется адски за это расплачиваться.
– Ну, значит, у нас не возникнет сложностей с компенсацией – мы же живем как раз в аду.
– Остри, сколько хочешь. Не думаю, что тебе захочется продолжать в том же духе, если случится что-то не то, и кое-какие сроки заключения будут продлены.
Клеменс слегка напрягся.
– Они настолько серьезно к этому относятся?
– Я бы показал тебе запись, если бы это не было грубым нарушением правил. Так что просто положись на мое слово.
– Не понимаю, из-за чего столько суеты, – искренне удивился Клеменс. – Да, она прошла через многое, но другие тоже выживали в катастрофах в глубоком космосе. Почему Компания так в ней заинтересована?
– Понятия не имею, – Эндрюс сплел пальцы и положил руки перед собой. – Почему ты выпустил ее из лазарета? Несчастный случай с Мерфи как-то с этим связан. Я готов поставить на это свою пенсию, – он резко ударил ладонями по столешнице. – Вот что происходит, когда какой-нибудь чертов сукин сын расхаживает со стояком. Почему ты не мог держать ее подальше от глаз заключенных?
– Не было причин. Она была здорова, могла ходить и хотела выйти. Так что у меня не было ни причин, ни полномочий ее удерживать, – тщательно подогнанная маска Клеменса начала давать трещины. – Я врач, а не тюремщик.
Управляющий скривился.
– Не надо мне этого. Мы оба отлично знаем, кто ты.
Клеменс поднялся и направился к выходу.
Эндрюс снова расплел пальцы и на этот раз стукнул по столу тяжелым кулаком.
– Сядь! Я тебя еще не отпустил.
Медик ответил, не оборачиваясь, и стараясь сохранить над собой контроль.
– У меня сложилось впечатление, что я здесь находился по вашему приглашению, а не по официальному приказу. В данный момент я считаю, что мне лучше уйти. В данный момент я нахожу, что мне весьма неприятно находиться в вашем обществе. Если я останусь, я могу сказать или сделать что-то, о чем буду сожалеть.
– Ты можешь? – Эндрюс изобразил притворный испуг. – Ну разве это не прелестно! Подумайте, мистер Клеменс. Как бы вы хотели, чтобы я вас разоблачил? Хотя все перечислено в общедоступных записях, до сих пор, на Фиорине, детали вашей жизни оставались вашим личным делом. Эта персональная привилегия облегчила вам работу с заключенными, а заодно дала определенный, пусть и несколько зыбкий, статус. Это легко можно исправить. И если это произойдет, я полагаю, ваша жизнь здесь станет куда менее приятной.