– А, так вы вспомнили, – сказал Гиддон, – не так ли? Вспомнили, зачем мы здесь?
– Полагаю, я вам должен, – ответил лорд. – Видимо, вы приехали забрать долг.
– Прекрасно! – Гиддон словно разговаривал с ребенком. – А почему вы оказались нам должны? На сколько акров был уговор? Напомните мне, капитан.
– На двадцать, милорд, – подсказал Олл.
– А сколько акров было срублено, капитан?
– Двадцать три, милорд, – сказал Олл.
– Двадцать три акра! – воскликнул Гиддон. – Разница немаленькая, не правда ли?
– Это ужасное недоразумение… – Лорд мучительно попытался улыбнуться. – Мы не предполагали, что нам понадобится так много. Конечно, я сейчас же с вами расплачусь, только назовите цену.
– Вы причинили королю Ранде немало неудобств, – начал Гиддон. – Вы уничтожили три акра леса, а ведь королевские леса не безграничны.
– Конечно, конечно. Ужасное недоразумение.
– К тому же мы были вынуждены провести в пути несколько дней, чтобы решить этот вопрос, – продолжал Гиддон. – Наше отсутствие при дворе весьма расстраивает короля.
– Конечно… – повторял лорд. – Конечно…
– Думаю, если вы удвоите то, что уже заплатили, это в какой-то мере искупит неудобства, причиненные его величеству.
Лорд нервно облизал губы:
– Удвоить плату. Да. Кажется, это вполне разумно.
– Вот и прекрасно, – улыбнулся Гиддон. – Не мог бы ваш слуга указать нам путь к сокровищнице?
– Конечно. – Лорд жестом поторопил стоящего рядом слугу. – Иди, да поживее!
– Леди Катса, – добавил Гиддон, вместе с Оллом направляясь к выходу, – почему бы вам не остаться здесь и не составить компанию милорду?
В сопровождении слуги они вышли из зала, и высокие двери захлопнулись за ними. Катса и хозяин остались одни.
Она пристально посмотрела на него. Лорд побледнел и часто задышал, стараясь не смотреть на нее. Вид у него был такой, словно он вот-вот лишится чувств.
– Сядьте! – приказала Катса. Он упал в кресло и тихо застонал. – Смотрите на меня, – добавила она.
Его взгляд скользнул по ее лицу и остановился на руках. Жертвы Ранды всегда смотрели на ее руки, на лицо – никогда. Не могли выдержать взгляда. К тому же удара они ожидали от рук.
Катса вздохнула.
Он открыл рот, чтобы заговорить, но из его горла вырвался лишь хрип.
– Я не слышу, – сказала Катса.
Он откашлялся.
– У меня семья. Мне нужно о ней заботиться. Делайте что пожелаете, но, прошу, не убивайте меня.
– Вы просите не убивать вас ради семьи?
– И ради себя самого. – В бороду скатилась одинокая слеза. – Я не хочу умирать!
Конечно, кто захочет умирать за три акра леса?
– Я не убиваю тех, кто украл у короля три акра леса, – сказала она, – а потом щедро заплатил за них золотом. За такое преступление, скорее, ломают руку или отрезают палец.