Конечно, тогда Катса была уже слишком большая для яслей, к тому же замковые дети отнимали у Хильды много времени, но иногда ей удавалось вырваться на тренировки. Она сидела и смотрела, как под ударами ребенка из болвана сыплется набивка, как из рваных мешков на пол, словно кровь, струится зерно. Хильда никогда не оставалась долго – ее присутствие всегда требовалось в яслях, но все же Катса ее заметила, как замечала каждого из тех немногих, кто не избегал ее. Заметила и запомнила, но не давала себе труда любопытствовать. Катсе не было никакой надобности общаться со служанкой.
Но однажды Хильда пришла, когда Олла не было, а Катса тренировалась в одиночестве. И когда девочка прервалась, чтобы поставить нового болвана, Хильда вдруг заговорила:
– При дворе говорят, вы опасны, миледи.
Катса внимательно посмотрела на старую женщину перед собой, на седые волосы и серые глаза, на мягкие руки, сложенные на пухлом животе. Так долго отвечать на ее взгляд не мог никто, кроме Раффина, Олла и самого короля. Потом пожала плечами, подняла мешок с зерном на плечи и подвесила на крюк к деревянному столбу, стоящему в центре зала для упражнений.
– Первый человек, которого вы убили, миледи… – снова начала Хильда. – Тот кузен. Вы ведь не собирались его убивать?
Этот вопрос ей никто и никогда не задавал. Катса еще раз взглянула в лицо женщины, и та снова не отвела взгляда. Катса чувствовала, что это неподобающий вопрос для слуги. Но с ней так редко разговаривали, что она просто не знала, как реагировать.
– Нет, – ответила она. – Я только хотела, чтобы он перестал меня трогать.
– Значит, миледи, вы опасны только для тех, кто вам не нравится. Но быть может, для друга в вас угрозы нет.
– Потому я и провожу каждый день в этой комнате, – объяснила Катса.
– У́читесь управлять своим Даром, – проговорила Хильда. – Правильно, это нужно всем Одаренным.
Она знала, что обладать Даром нелегко, и не боялась говорить об этом. Катсе нужно было продолжать упражнения, но она медлила – в надежде, что женщина снова с ней заговорит.
– Миледи, позволено ли мне задать вам один личный вопрос?
Катса молча ждала. Трудно было представить себе более личный вопрос, чем тот, который уже прозвучал.
– Кто вам прислуживает, миледи? – спросила Хильда.
Катсе подумалось, не пытается ли эта женщина ее унизить. Она выпрямилась и посмотрела ей прямо в лицо, ожидая, что та рассмеется или хотя бы улыбнется.
– Я не держу слуг. Когда ко мне приставляют горничную, она обычно решает оставить службу в замке.
Хильда не рассмеялась и не улыбнулась, только мгновение изучающе смотрела на Катсу.