В тот же день я побывала в доме Емельяна Петровича.
Нас встретила его вдова, Мария Васильевна. Впрочем, как встретила? Двери дома были открыты. Заходи, располагайся.
С бабушкой Светланы мы столкнулись, когда она спешила на кухню.
– Здравствуйте, Мария Васильевна, примите мои искренние соболезнования.
– Здравствуй, Танюша, проходи.
В доме было много приезжих, все, кто откликнулся на телеграммы. Всех надо было накормить, уделить внимание. Горевать особенно некогда.
– Спасибо, Мария Васильевна, вы уж не беспокойтесь о нас, у вас столько народу.
Не к месту это слово – «народу». Просто в тот момент я не смогла выразиться более изящно.
– Ничего, ничего, ты – наш гость.
Знала бы она, что я за гость.
Старая сталинская квартира с высокими потолками и паркетом. На несвежей штукатурке – тонкие витиеватые трещины. Немодные, но чистые обои, словно напоминание о благополучных днях.
Мария Васильевна держалась молодцом. Она была молодой бабушкой. В свои годы Мария Васильевна сохранила стройность, ее лицо было сама доброта, светло-карие глаза глядели с достоинством и в то же время ласково.
Естественно, все ближайшие соседки были тут как тут. Кое-кто сопровождал Марию Васильевну из комнат на кухню и обратно. Другие стайкой обосновались в зале, стены которого были спрятаны в бесчисленном количестве книг, и вспоминали, вспоминали, вспоминали.
Из близких родственников почти никого не было. Кто-то находился на работе, кого-то одолевали хлопоты.
– Мне бы нужно увидеть их всех сразу и понаблюдать за ними, – вот такое пожелание высказала я Светлане.
– Не знаю, получится ли. Сейчас кто где.
– А завтра, во время поминального обеда? Кстати, где он будет?
– Тут и будет. А что? Квартира большая. Места хватит.
– Я пока покручусь здесь, чтобы все знали, что я не чужая.
– Конечно, конечно, теперь ты у меня главный защитник чести семьи.
– Ну, скажешь тоже.
Что и говорить, доброе слово и кошке приятно.
И я принялась суетиться. То там покажусь, то здесь поговорю, то туда подсяду, то неподалеку окажусь. В общем, на виду у народа. И народ у меня как на ладони.
– Где был тот медальон?
– Вон в той шкатулке.
Светлана решительно направилась к стене, но я задержала ее.
– Не надо. Покажи отсюда.
– На книжной полке.
В уголочке, который не был занят книгами, приютилась небольших размеров шкатулка.
– Чего ты так осторожничаешь?
– Не хочу, чтобы видели. Увидят, что в руки беру, потом на меня же и укажут.
– Да брось ты, уже все знают.
– Кто все?
– Да все. Родственники. Чужим-то это необязательно.