— Или шлюхи, ты же любишь шлюх, да, Елена?
Я дождалась, когда он закроет глаза, купаясь в наслаждении, которого лишал меня уже второй месяц. И вонзила тонкий стилет, замаскированный под шпильку для волос, ему в грудь по самую рукоять.
Эрик изумлённо распахнул глаза. Пробормотал запёкшимися губами:
— Ну наконец-то, Елена…
И скатился с меня.
Я подождала, держа наготове подсвечник — но Эрик не двигался. Тогда я поставила подсвечник, аккуратно вынула стилет — крови почти не было. Встала и, не стесняясь ни синяков, ни разбитой губы, открыла дверь.
Стражники, которые обычно уносили меня утром в мою спальню, стояли у порога.
— Вашему королю плохо, — безмятежно сообщила я, проходя мимо. — Кажется, он умирает.
И впервые за эти два месяца отправилась в спальню своими ногами. Впервые меня не ждал там врач — потому что его вызвали к Эрику. И служанки не ждали — уже спустя полчаса во дворце воцарилась суматоха.
Я швырнула заляпанный кровью кинжал на столик, где стояли Эриковы шкатулки. И, не обращая внимания на шум за дверью, расстелила постель.
Первую ночь за эти два месяца я спала спокойно.
* * *
Эрик оставил завещание. Я долго смеялась, когда мне его пересказывали. Интересно, Малый совет Вейстера тоже хохотал до упаду?
Так как всех возможных претендентов на престол Эрик казнил — и даже о бастардах позаботился — королевской династии следовало бы угаснуть. Если бы не один маленький, глухонемой казус. Тиша, которую Эрик, прежде чем сдать на руки пограничному барончику, торжественно объявил своей сестрой. Впрочем, и до этого, в их родстве никто не сомневался, но практичный Эрик сделал всё, чтобы повысить глухонемую девчонку в цене.
А потом, очевидно, напившись, составил завещание, в котором ясно говорилось, что пока у нас с Эриком не родится ребёнок, Тиша является официальной наследницей престола.
Представляю, Эрик, наверное, до слёз смеялся, когда сочинял этот бред.
Итак, Тиша становилась крон-принцессой, но пока она не вошла в возраст, в случае смерти короля ей требовался опекун, а стране — протектор. Уверена, что все господа советники, читавшие последнюю волю почившего короля, надеялись увидеть там своё имя.
Но Эрик не был бы Эриком если бы не подложил всем свинью. Протектором назначалась я, его «возлюбленная королева».
Я всегда знала, что у Эрика есть чувство юмора, но эта шутка определённо превзошла даже его предложение мне выйти замуж за бордельного мальчика.
Завещание было зачитано утром после смерти короля, при свидетелях из палаты судей, — всё как полагается. В кой-то веки и судьи, и советники пришли к общему мнению: «нафиг нам такая королева и такая протекторша?» Действительно, что они, дети малые — за женские юбки прятаться. Перед другими странами обидно…