И все эти менталисты, природники, стихийники (и кто там ещё?) отступают от несчастного коридора, обтекая меня, являя тёмную фигуру (в прямом смысле тёмную: Дамиан, оказывается, спит во всём чёрном) в ауре холодной ярости надвигающуюся на нас.
Потом кто-то хватает меня за руку, пытается увести вместе со всеми, но я вырываюсь и, работая локтями, пробираюсь к этой жуткой фигуре, окружённой духами, точно тёмно-фиолетовым облаком.
«Ты что? С ума сошла? Вернись!» — шепчут мне и пытаются снова схватить, вернуть в испуганное людское «море», но я оказываюсь быстрее.
Дамиан тем временем решает всех простить, но с условием: он требует человека с третьей группой крови для эксперимента, а ещё «добудьте мне чёрную крысу, и я так и быть, вернусь в комнату».
— Господа, не заставляйте меня вспоминать, у кого тут эта демонова третья кровь! Или мне снова вызывать архи…
— У меня! У меня вторая группа, но я же сгожусь! — кричу я, вырываясь-таки вперёд. — Привет, Дамиан!
Толпа за моей спиной замирает.
Дамиан тоже замирает. А потом меняется на глазах: демонов как ни бывало, яростной ауры тоже. Пижаму он перекрасить, конечно, не успевает, но сам весь розовеет, ярко улыбается…
— Виола!
Толпа обречённо ахает, когда Дамиан обнимает меня за плечи и, зардевшись (я целую его в щёку), торопливо говорит:
— Виола, ты замёрзла, пойдём ко мне, тебе надо переодеться… Э-э-э, то есть, нет, ко мне не пойдём, у меня там, ну…
— Что, девственница? — в шутку интересуюсь я, оборачиваясь и подмигивая изумлённым зрителям.
— Нет, суккуба…
— Что? Суккуба?! — да, я уже успела прочитать классификацию демонов и запомнила, что суккуба — это секс-демон для мужчин. — Где?!
Эпопея «ворвись в каждую спальню, которая на глаза попадётся» продолжается — с той только разницей, что позади теперь не движется огромной гусеницей толпа разбуженных парней, а всего лишь мечется один демонолог-гот, который тут, кажется, гроза всей общаги.
— Виола, ты всё не так поняла! Она мне нужна… Ну, для эксперимента! — а сам пассы какие-то делает и меня за руку схватить пытается. — Виола, ну пойдём, я тебя завтраком накормлю, твои любимые булочки со смородиновым конфитюром! Или шоколадом. Хочешь, с шоколадом?
Я мрачно распахиваю третью дверь, с порога натыкаюсь на пентаграмму, в центре которой ещё возлежит нечто порочно-роскошное, увенчанное изящными рожками, а через пару мгновений остаётся только лифчик со стразами да запах дорогих духов вместе с угасающим вдали: «Ещё увидимся, милый».
— Милый? — я наклоняюсь, подбираю лифчик (ха, у меня нынче грудь больше!) и выпрямляюсь. — Милый?!