Основой процветания семьи Джон Гукджу было унижение и разорение семьи аптекаря, нанесение оскорбления Ёнбин. Ёнок испытывала к этой семье ненависть и отвращение, которые взрастили в ней чувство неполноценности и желание избегать встреч с членами семьи Джон Гукджу.
Раздался громкий гудок, и в порт вошел их корабль. Набережная в один миг ожила. Люди в зале ожидания собрали вещи и вышли. Жена Джон Гукджу вместе со своими провожающими, не предъявляя билетов, вышла на набережную. Остальные пассажиры, ожидающие проверки билетов, наблюдали их выход без очереди как само собой разумеющееся явление. Какая-то старушка, обвешанная ковшами из выдолбленной высушенной тыквы, поспешила было за ними, но контролеры грубо оттолкнули ее.
Измученная Ёнок, еле держась на ногах, посадила себе на спину ребенка и встала в очередь. С левой стороны от дверей, где проверяли билеты, толпой стали выходить прибывшие из Пусана. Один за другим выходили в зал ожидания нагруженные авоськами пассажиры. Их шествие напоминало выставку людского разнообразия. Как только все вышли, началась посадка. Покачивая хныкавшего за спиной ребенка, Ёнок прошла контроль и вступила на узкий трап. Под трапом хлюпала черная от масла морская вода. Ёнок поднялась на палубу огромного корабля и вошла в пассажирский зал. На мостике стояла жена Джон Гукджу и беззаботно болтала с сопровождающими.
Ни разу в жизни Ёнок не выезжала из Тонёна, и сегодня она впервые села на корабль. Он еще не успел отчалить, как запах топлива стал вызывать у нее тошноту. Состояние ее ухудшалось еще и тем, что она ничего не ела со вчерашнего дня. Она поскорее нашла себе место и легла. Рядом уже лежали несколько пассажиров, ехавшие из Ёсу. Подняли якорь, корабль задрожал, испуганные торговцы хогоп-чигоп в спешке стали покидать палубу, и корабль с большим шумом отошел от трапа.
— Что это так много народу сегодня? — прицокивая языком, заворчала жена Джон Гукджу, как только вошла в зал.
— Вот так встреча, не в Пусан ли вы?
— Ой! Да не ты ли это, мать Окджи?
Вся эта болтовня была хорошо слышна Ёнок, которая лежала на соседней скамье. Ханщильдэк и Ёнок хорошо знали мать Окджи, младшую сестру второй жены Ган Тэкджина, который женился сразу после смерти Ёнсун, двоюродной сестры аптекаря Кима. Их семьи жили врозь, не радуя друг друга визитами, но при случайных встречах все-таки здоровались, поэтому и Ёнок не отворачивалась при встрече.
— Я уж думала, что придется скучать без попутчика. Хорошо, что тебя встретила.
— Я тоже. Присаживайся рядышком, — мать Окджи подвинулась, уступая место жене Джон Гукджу, — а по какому делу вы едете в Пусан?