– Пожалуй, – согласился я, присев на диван в просторной гостиной.
Она достала из холодильника пиццу, сунула в микроволновку и выставила на стол в гостиной бутылку «Шивас Ригал», какое-то вино, пару стаканов и ведерко со льдом. Пока она наливала себе вино, я включил магнитофон и, порыскав на полочке, подобрал несколько кассет на свой вкус. Джеки Маклин, Майлз Дэвис, Уинтон Келли[115] и прочие в том же духе. Пока разогревалась пицца, мы прослушали «Грув Багза», а за ней и «Экипаж с бахромой на верхушке» – я под виски, она под вино.
– Любишь старый джаз? – спросила она.
– Еще школьником бегал в джаз-кафе и все это слушал…
– А новой музыки совсем не слушаешь?
– Ну почему же? «Полис», «Дюран Дюран»… То и дело кто-нибудь ставит.
– А сам для себя?
– А мне не нужно, – ответил я.
– Вот и он – мой муж, то есть – всегда старый джаз слушал…
– Как и я?
– Да, совсем как ты. Его убили железной вазой для цветов.
– То есть как?
– В автобусе какой-то панк разбрызгивал краску из баллончика. Муж пытался его урезонить, а тот ударил его вазой по голове.
– Но зачем панку цветочная ваза?
– Не знаю, – пожала она плечами. – Понятия не имею. Я тоже не знал.
– Так нелепо, да? Умереть в городском автобусе от цветочной вазы…
– И не говори. Мне очень жаль.
Когда пицца разогрелась, я съел свою половину и растянулся на диване со стаканом виски в руке.
– Хочешь увидеть череп единорога? – спросил я.
– Еще бы! – оживилась она. – А что, у тебя есть?
– Не настоящий, конечно. Копия.
– Все равно хочу…
Я вышел на улицу, достал из машины сумку. Стоял тихий октябрьский вечер. Из-за рваных облаков выглядывала почти круглая луна: похоже, завтра будет прекрасная погода. Я вернулся в дом, сел на диван, расстегнул молнию на сумке, вытащил завернутый в банное полотенце череп, развернул и передал ей. Она поставила стакан с вином, взяла череп и осмотрела со всех сторон.
– Здорово сделано!
– Еще бы. Черепных дел мастер изготовил, – сказал я и отхлебнул еще виски.
– Прямо как настоящий…
Я выключил музыку, достал из сумки каминные щипцы и легонько ударил череп по темени. «Кон-н-н», – прозвучало в ответ.
– Что это?
– Каждый череп издает свой неповторимый звук, – объяснил я. – А тот, кто в этом разбирается, может считывать хранящиеся внутри воспоминания.
– Какая чудесная история, – опять восхитилась она. И, взяв щипчики, постучала по черепу сама. – Никогда бы не сказала, что это копия.
– Неудивительно. Человек, который его делал, просто сдвинулся на черепах.
– А мужу череп проломили. Значит, правильный звук уже бы не получился?
– Даже не знаю…