— Не спать, не спать, — говорю бойцам, а у самого в глазах все плывет.
Перед рассветом Соленов приказал 2-му и 3-му батальонам сосредоточиться в лощине для атаки. Японцы, заметив движение, открыли пулеметный огонь. Наши пулеметы, установленные на вершине высоты 62,1, начали бить по огневым точкам врага. Японцы вынуждены были отвечать им. Так что батальоны без потерь заняли лощину.
Без четверти девять загремела наша артиллерия. Первые же залпы накрыли японские окопы, порвали ряды колючей проволоки, разметали ее. Гул артиллерии слышался и с севера, там также громили японские позиции. Но вот канонада смолкла.
— Приготовиться к атаке! — донеслось до меня.
Узнаю голос командира роты Скрипченко. Репетую команду:
— Приготовиться к атаке!
И дальше слышу перекатом:
— Приготовиться к атаке!..
Секунды тянутся томительно долго. Раз… два… три…
— Вперед! За мно-ой! Ур-ра-а! — Эти слова звучат слева.
Вскакиваю:
— Ур-ра-а!
— …а-а-а-а!!! — ураганом взметнулось сзади, спереди, справа, слева…
Теперь только вперед, вперед… Назад пути нет, не может быть…
Врассыпную карабкаемся по склону сопки, прячась за камни, стреляем на ходу. Вот и пулеметные гнезда врага. Они ожили. Десятки, сотни гранат полетели из-за укрытий в ответ на огонь. Взрывы слились в сплошной грохот. Сквозь этот грохот слышу голос Скрипченко:
— Впере-ед!
Бросаю на бегу еще пару гранат. И вот она, радость бойца, — вижу спины убегающих японских солдат. Высота наша! Теперь дальше, не останавливаться, с ходу захватить Заозерную. Наши пулеметы бьют вслед убегающему врагу. Молодец Скрипченко, сумел организовать преследующий огонь. Вперед! Вперед!
Вот и вершина высоты… И тут противник обрушил на нас яростный огонь пулеметов, минометов и артиллерии. Меня сбила с ног взрывная волна. И вовремя. Кусты, находившиеся за моей спиной, тотчас будто пилой срезало пулеметными очередями.
Роты залегли. Что собирается делать Скрипченко? Где он? Окликнул залегшего в пяти-шести шагах от меня старшину роты:
— Моргунов, где старший лейтенант?
Моргунов повернул голову, лицо его как-то жалко скривилось.
— Убило товарища Скрипченко…
Я ударил кулаком по земле. Ах, война, война!.. Ах вы гады, самураи!..
Японцы перенесли пулеметный огонь вправо. Оттуда доносилось «Ура!». Видимо, Соленов бросил на Заозерную резерв — 1-й батальон. Но вскоре «Ура!» смолкло — значит, и 1-й батальон прижат к земле. А японские орудия все долбили и долбили Пулеметную, перемешивая с землею редкий кустарник.
Пришел приказ: отойти с вершины Пулеметной на склон и новых атак не предпринимать.
Вечером около полкового КП я повстречался с комбатом 3 Николаем Разодеевым и командиром пулеметной роты Артемом Шустровым. Оба курили, сидя на травке, лениво перекидывались словами. Я уже знал, что Разодеев с двумя десятками бойцов первым ворвался на вершину Пулеметной. В завязавшемся там молниеносном рукопашном бою было уничтожено около шестидесяти японских солдат. Левый рукав у Разодеева был распорот, из прорехи проглядывал бинт.