«Черт возьми, а когда, собственно, мы успели подружиться?»
— Позволите ли поинтересоваться, что случилось? — снова подал голос камердинер. — Наверняка, все не так плохо, как вам кажется.
— Все гораздо хуже.
— Вы запустили в мисс Балфур канделябром и подожгли ее платье? — тотчас выпалил Маккриди. — И, перепугавшись, она бежала из замка, после чего ее больше никто не видел?
Лорд Кирк помимо воли рассмеялся, боль отчаяния немного улеглась.
— Согласен, все могло быть и хуже.
— Еще как! Если вы не подожгли на ней платье и если она не побежала на ночь глядя куда глаза глядят, все поправимо.
— Это не все. Я совершил ужаснейшую из всех ошибок.
— И в чем она заключалась, милорд?
— Я поцеловал мисс Балфур.
— Поцеловали? — Маккриди был впечатлен. — Вот, значит, как. Но в чем же ошибка?
— Ошибка заключалась в том, что она повисла у меня на шее, едва не задушила меня и прокусила мне губу.
— Стало быть, ей понравилось? — усмехнулся камердинер. — Я бы сказал, это хорошо.
— Да, но во время поцелуя я не только завопил от боли, но и… — Кирк просто не мог произнести это вслух.
— Да? — подбодрил его Маккриди.
— Я спросил ее, что за бес в нее вселился. И даже это еще не все — я вдобавок оттолкнул ее.
— О, это, возможно, и лучше, чем было бы, если бы она загорелась, — поморщился камердинер, — но ненамного.
— Я тебя предупреждал. Естественно, я этого делать не собирался, напротив, я был рад, что она ответила на мой поцелуй. На самом деле рад.
— О, разумеется.
— Но она застигла меня врасплох, и колено меня подвело, в него словно воткнули сотни ножей, а потом она еще впилась в мой рот и прокусила мне губу, и… — Кирк рассеянно ощупал опухшую губу. — Проклятая моя несдержанность! Она меня доконает.
— Когда вы объяснили, что к чему, я перестал удивляться тому, что вы так болезненно отреагировали.
— Попробуй объясни это мисс Балфур! Она и слышать больше ничего не хочет. И я, честно говоря, на нее не в обиде. Черт возьми, ужасно все вышло! — У Кирка не хватило духу вслух признаться, что в глазах Далии он видел обиду. Это было наихудшее из всех зол, случившихся с ним нынешним вечером. — Я разрушил все, Маккриди. Теперь мне уже ничего не остается.
В его голосе, как и на сердце, была тоска.
«Черт возьми, почему я никак не могу заставить себя быть деликатнее? Я хочу быть с ней ласковым, но у меня это никак не выходит».
— Она будет права, если никогда больше со мной не заговорит.
Вздохнув, Кирк глянул на темный двор. На улице была кромешная тьма, лишь кое-где ее прорезал тусклый желтый свет, льющийся из окон. Вполне под стать его нынешнему душевному состоянию.