— Я просто указал вам время и место. Такими и должны быть письма — лаконичными, в них не должно быть ничего лишнего.
— Оно было лаконичным, во всяком случае, оно позволило мне понять… — она сделала широкий жест рукой, — ваш план или то, что вы таковым считаете, — пустая трата времени. Моего времени.
«Ага. Значит, она испугалась? Этого следовало ожидать».
— Отлично. Если вы так это воспринимаете, тогда не о чем говорить.
Его капитуляция удивила ее, и она нахмурилась.
— А вы сами не так думаете?
— Нет, но… — Он пожал плечами. — Если вы решили, значит, решили. Я бы никогда… — Его глаза сузились. — Вы потираете руки. Вы озябли?
— Немного, — призналась Далия. — Замок настолько велик, что, осмелюсь сказать, зимой его невозможно протопить.
— На улице холодно и становится все холоднее, и это чувствуется. Позвольте мне подбросить дров в камин. — Он схватил трость и шагнул по направлению к камину.
— Нет-нет. Не надо.
— Не глупите.
Он подошел к камину. Наклонившись, чтобы поднять полено, Кирк скривился от боли в ноге. Сегодняшнее утреннее занятие с Маккриди, несмотря на предупреждение камердинера, оказалось болезненнее, чем он ожидал. Он подкинул в огонь полено и выпрямился.
— Вот так.
— Спасибо. Это очень любезно.
— Нет никакой любезности в том, чтобы сделать необходимое. — Отряхиваясь, он обернулся к ней. — Довольно скоро здесь станет теплее.
— Я уже чувствую.
— Подойдите ближе к огню и почувствуете еще лучше.
Она посмотрела на дверь.
— Подойдите, Далия. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы между нами оставалась недосказанность. Если она возникает, слова начинают вертеться в голове, не давая уснуть. Мы из тех, кто думает, часто слишком много. Хороший разговор начистоту, и мы точно будем лучше спать по ночам.
Она улыбнулась.
— Папа постоянно обвиняет меня в том, что я слишком много думаю.
— То же самое многие говорили и мне. А потому нам следует побеседовать.
— Думаю, вы правы. — Далия обошла кушетку и подошла к камину. — Не хочу, чтобы вы потеряли сон.
— Хорошо.
Кирк наблюдал, как она подносит ладони поближе к огню. Такие тонкие руки! Он видел, как эти руки ласково прикасались к его книгам. И ему вдруг неудержимо захотелось оказаться на месте этих книг. От этой мысли его тело напряглось, и ему пришлось опереться на больную ногу, дабы не дать простора своевольному воображению.
— Позвольте мне внести ясность: вы больше не хотите участвовать в моем, как вы выразились, «плане».
Она вспыхнула.
— Вы собрались, как я вижу, говорить напрямую?
— А вы предпочли бы, чтобы я вежливо ходил вокруг да около?