Она всплеснула руками.
— Вот! Вы решили испортить прекрасный комплимент!
— Испортить? — удивился Кирк.
— Да. Окончательно.
— Но я вообще не знал, что вы умеете танцевать.
Она не знала, плакать ей или смеяться, и, честно говоря, от его наивности впору было расхохотаться.
— О, Кирк, прошу вас! Ради нас обоих, ни слова больше.
— Я хотел только подчеркнуть, что вы были даже грациозны. — Смех Далии, кажется, задел его. — Проклятье, я опять все испортил?
— Слово «даже» превратило ваши слова в отнюдь не комплимент.
— Боже, всего одно слово, и попал впросак. Скажу вам, что это глупо.
— Возможно. — Сжалившись над ним, она взяла его под руку. — Давайте подойдем к окну и взглянем на погоду.
Кирк тотчас принял игру.
— Так отчасти в этом суть бессмысленной «светской беседы»? — насмешливо поглядел он на нее.
— Иногда.
— Это полезно узнать, поскольку созерцать погоду куда интереснее, чем рассуждать о ней.
Они остановились у окна. Голые деревья и колышущаяся под ледяным ветром трава на фоне серого неба смотрелись особенно печально.
Далия хотела было убрать руку, однако лорд Кирк удержал ее, накрыв своей ладонью. Подобное, разумеется, явно выходило за рамки обычной вежливости, но ощущение от его руки было приятным. Далии вдруг стало легко и покойно на душе, совсем как дома.
— Где вы научились танцевать? — Он посмотрел на нее. — Не думаю, что в Кейт-Мэноре масса возможностей для этого.
— Я посещала местные ассамблеи и небольшие балы.
— По соседству?
— Да… Вы тоже знали бы о них, если бы иногда покидали дом или заезжали к соседям в гости.
— В ваших словах слышится нотка порицания.
— Вы отшельник, сэр.
— Я доволен своим собственным обществом.
— Вы — отшельник и более всего счастливы в одиночестве. Вам следовало бы это признать и жить с этим.
— Это не так. Есть один человек, чье общество я ценю выше своего собственного. — Он неотрывно смотрел ей в глаза.
Далия не знала, куда деть взгляд.
— Всего один? — услышала она свой тихий вопрос.
— Всего один.
Сделай ей подобного рода комплимент другой мужчина, она обвинила бы его в дерзком заигрывании. Однако в глазах Кирка не было ни тени лукавства, усмешка, свидетельство того, что он ее дразнит, не кривила губы. Не было ничего, кроме смелого и открытого, пожалуй, даже слишком открытого взгляда, руки, накрывавшей ее руку, и души слишком нежной для востребованных светом игр.
«Он всегда говорит прямо. Всегда. И в этом его уязвимость. Он не понимает, когда другие не настолько откровенны».
Далия пожалела, что не может его защитить, но, не успев ничего сказать, почувствовала, как его пальцы сжали ее руку и он привлек ее к себе.