Леня не стал нас рассовывать по разным клеткам, запихнул всех в одну, запер дверь и, пробормотав нечто вроде: "мне на самом деле жаль, но вы же должны понять", удалился. Как только стихли его шаги, Тая набросилась на Влада с кулаками. Чтобы она и меня случайно не задела, я отошла к входной решетке с отверстием для тарелки с едой и попыталась рассмотреть камеру Шуры. Просматривалась она плохо.
- Гад! Сволочь! Йуда! - раздавалось за моей спиной и сопровождалось то увесистыми тумаками, то звонкими пощечинами. Влад молча сносил не совсем заслуженную экзекуцию.
- Шура! - свистящим шепотом произнесла я, и огляделась, не появился ли какой-нибудь надсмотрщик. Никого.
- Шура! - уже громче крикнула я. - Бенедиктова! Да заткнитесь вы! обернулась я к остальным заключенным. Тая перестала дубасить Влада и замерла, тяжело дыша. Влад сразу же ретировался на единственную в камере кровать и засел в самый дальний угол.
- Шура! - снова крикнула я. - Шура, ты меня слышишь?!
- Слышу, - в дальней камере мелькнул рыжий всполох. - Вы кто?
- Твои друзья! И, так сказать, товарищи по несчастью!
- Мы знаем Тенгиза! - подскочила к решетке Тая. - Он твой жених, да?
- Прекрати! - я отпихнула её к стене. - Ничего мы его не знаем, хватит врать! И не твое дело...
- Когда вы его видели?! - голос Шуры прозвучал ужасающе громко, и я подумала, что сейчас сюда точно сбежится народ. - Он жив?! Как папа?! С ним все в порядке?!!
- Да! - ответила я и показала Тае кулак. - Все хорошо! Надо подумать, как отсюда выбраться! Ты, главное, успокойся и расскажи, как тут и что!
Из довольно путанного и бестолкового шуриного рассказа, я уяснила, что четыре раза приходит один и тот же мужик - три раза в день он приносит еду, а в четвертый раз, самый поздний, меняет ведро, заменяющее парашу. И больше она никого не видела, сюда её привезли с завязанными глазами, так что она даже не знает, где находится.
- Мы в подвале издательского дома "Глаголь"! - не выдержала Тая, так долго молчать - это не для нее!
- Где?! - Видать Шура так сильно изумилась, что из её голоса мгновенно исчезли все истероидные ноты. - Мы в "Глаголе"?!!
- Да, - удивилась я, - а что?
- Год назад это пыльное издательство моему отцу принадлежало, а потом он его продал!
Я тихонько присвистнула. На месте Бенедиктова я б не догадалась искать дочь в бывшей собственности, тем более не предположила бы, что за сооружение размещается теперь в подвалах. А вот на месте Тенгиза...
- Шура! А Тенгиз знает, кому продали издательство?
- Не знаю... - Шура помедлила и добавила уверенно, - не знаю!