Таким образом, к восьми часам утра, когда в Сен-Дени приехал Жан-Люк Меланшон собственной персоной, обстановка на улицах была нормализована – то есть трупы уже убрали и кровь замыли. Но Меланшон, человек сам по себе декоративный, поговорил с полковником Леграном, командовавшим рабочегвардейцами, и убыл туда, откуда прибыл. Никто никакой власти пока ему вручать не собирался. Совсем другое дело – проснувшиеся поутру французские власти из две тысячи восемнадцатого года. Ну и что, что и раньше им этот Сен-Дени подчинялся чисто формально. Сейчас он не подчиняется совсем, и несмотря на данные полицейских (которым без оружия разрешили пройти по улицам коммуны и увидеть наведенный на них порядок), является прямо враждебным пятой республике. И с этим надо было что-то делать…
* * *
20 июля 2018 года (30 декабря 1941 года). 10:35 Франция-2018, Иль-де-Франс, Париж, Елисейский дворец, резиденция президента Французской республики
Хоть в составе французского правительства насчитывается двадцать два министра (одиннадцать из которых являются женщинами, одиннадцать мужчинами), в этот день великого смущения в рабочем кабинете президента собрались только избранные. Во-первых, председательствовал на сборище сам Эмманюэль (то еще имечко) Макрон, при котором неотлучно присутствовала мадам Брижит – так сказать, мамочка, министр без портфеля и главный советчик. Во-вторых, присутствовал премьер-министр Филипп Эдуар – человек, который в ходе политической эволюции с легкостью перебежал от социалистов к псевдоголлистам>62 Саркози, а уже от них – к абсолютно бесцветному Макрону, чистому ставленнику невидимой мировой закулисы. Ну чисто флюгер; человек, который на протяжении всей жизни никак не может решить, кто он на самом деле – Филипп или Эдуард (шутка)… Третьим в этой изысканной компании был Жан-Ив ле Дриан, улыбчивый семидесятилетний старичок, социалист и масон высокого градуса посвящения, в правительстве Филиппа Эдуара исполняющий обязанности министра иностранных и европейских дел. Четвертым был Жерар Коллон, бывший преподаватель французской классической литературы, бывший президент Большого Лиона, опять же социалист и масон, да к тому же министр внутренних дел. На этом мужская часть малого кабинета заканчивалась и начиналась женская. Министром юстиции (ответственная вроде бы должность) в кабинете Филиппа Эдуара работала некая шестидесятитрехлетняя Николь Беллубэ, бывшая преподавательница права в университетах, бывшая чиновница в министерстве национального образования, бывшая председательница Межведомственного комитета по обеспечению гендерного равноправия в системе образования, бездетная вдова и социалистка, привыкшая решать любые вопросы путем переговоров. На фоне предыдущей героини министр вооруженных сил, пятидесятипятилетняя Флоранс Парли, выглядела вполне нормальным человеком. Бывшая замгендиректора «Эйр Франс», бывшая гендиректор государственных железных дорог Франции, до назначения министром занимавшая высокие посты в Zodiac Aerospace, Altran Technologies и Ingenico Group. Не бла-бла-бла, как у некоторых, а реальный Большой Бизнес. Вот бы эту акулу капитализма в президентское кресло, а не это облако в штанах, по имени Эмманюэль Макрон. Министр труда Мюриэль Пенико на фоне всех вышеперечисленных выглядела как мышь, приглашенная на кошачью свадьбу. Четыре диплома, должности в кадровых службах нескольких крупных французских компаний, на предыдущих должностях в Министерстве труда возглавляла Национальный институт труда, занятости и профессионального обучения, а также Высший совет социального диалога. Ее бы и вовсе не позвали на заседание правительства в узком составе, ибо бесцветные ставленники мировой закулисы смотрели на министерство труда (как и на прочие завоевания французских трудящихся) как на пережиток биполярной системы мироустройства, когда им приходилось делиться с трудящимся быдлом своими доходами. Но угроза, вдруг объявившаяся на горизонте, требовала принять нетривиальные решения. Сейчас эти круги восхваляли свою лень и инерцию, помешавшую им демонтировать политические институты вроде бы уже ставшие ненужными сразу после развала СССР. В противном случае Сталин бы их всех сразу с потрохами съел.