– Отлично, мистер Гопкинс, – покачал головой Тиллерсон, – но только учтите, что, взяв власть в той Америке, вы моментально очутитесь даже в худшем положении, чем сейчас. Взять власть – это ничтожно малая часть задачи. Вот и простак Донни тоже думал, что стоит ему взять власть, как все моментально образуется. Он соберет команду единомышленников, которые неукоснительно будут выполнять его мудрые указания, и все это снова сделает Америку той великой страной, какой она была во времена вашего правления, мистер Рузвельт. Мы там, в двадцать первом веке, не хуже вас знаем о своих язвах и изъянах, но ликвидировать их у нас никак не получается, потому что каждая из таких язв получается кому-то выгодна.
Вот и планы простака Донни напоролись на сопротивление этих людей, и все получилось совсем не так, как он планировал. Вместо спаянной общими идеями команды единомышленников у него получился сброд, собранный из остатков команды прежнего президента и людей, набранных буквально на улице. Вместо сокращения федерального государственного долга и начала жизни по средствам идет стабильный рост расходов, и в первую очередь на вооружения. Чем агрессивнее мы себя ведем, тем больше денег требуется для того, чтобы катастрофа не наступила прямо завтра. Перед выборами Донни собирался помириться с мистером Путиным и полюбовно заключить с ним некую Большую Сделку, которая, скорее всего, означала бы раздел сфер влияния. Но из-за противодействия определенных сил в Конгрессе вместо улучшения отношений и Большой Сделки получается нечто прямо противоположное, и наши отношения с Россией опустились ниже точки холодной войны. При этом Донни все никак не может отмыться от клейма агента Кремля, которому надо немедленно объявить импичмент. Трудно сказать, чего во всем этом больше – ненависти к президенту, что был избран вопреки желаниям истеблишмента и принципиального сопротивления любым его начинаниям, или же ненависти к самой России и Путину, который, несмотря на свой относительно небольшой рост, в политическом смысле возвышается над остальными своими коллегами как Гулливер над сборищем лилипутов.
Скажите, когда вы возьмете власть там, в Америке двадцать первого века, что вы будете с федеральным государственным долгом, который растет на триллион долларов в год и уже составляет астрономическую сумму в двадцать один триллион долларов (причем семьдесят процентов этой суммы – долг перед частными американскими же банками и Федеральной резервной системой)? Допустить дефолт по долговым обязательствам американского государства – все равно что выстрелить себе даже не в ногу, а в голову. Финансовый крах такого масштаба в первую очередь уничтожит именно американскую банковскую систему, что вызовет кризис, по сравнению с которым ваша Великая Депрессия померкнет, как Луна при восходе Солнца. Скажите, что вы будете делать с нашими меньшинствами, которые уверены в своей исключительности? Например, с афроамериканцами, которые считают, что могут и должны жить не работая на пособии только потому что их предки страдали в рабстве, или с геями и лесбиянками, которые считают, что они лучше, чище и выше людей, придерживающихся традиционных взглядов? Наконец, что вы будете делать с взбесившимися бабами, которые кричат на весь мир «и меня тоже», обвиняя известных людей в изнасилованиях и домогательствах, которые якобы произошли десять, двадцать или тридцать лет назад? А ведь помимо этих проблем, существует еще и ржавый пояс с умершими пятьдесят лет назад заводами, до сих пор и не оправившийся от наводнения Новый Орлеан, а также могила американской автопромышленности Детройт, который когда-то был ее столицей. Кроме того…