– Мистер Тиллерсон… – прервал президент Рузвельт красноречие представителя группы очень важных лиц. – Мы прекрасно знаем обо всем, что вы сказали, а также о том, о чем еще сказать не успели. Проблем с вашим обществом у нас будет множество, это я признаю, и не все у нас сразу получится, потому что за задачу в таком объеме не брался еще никто и никогда. Но вы-то должны понимать, что выбора на самом деле нет ни у нас, ни у вас. У нас – потому что без конвергенции с Америкой двадцать первого века нас ждет технологическая и социальная отсталость, имеющая своим следствием прозябание на обочине глобального политического процесса. У вас – потому, что в Америке двадцать первого века почти созрели такие язвы и нарывы, которые сами способны уничтожить ваше общество – даже без ядерной войны или вмешательства со стороны. Вашу Америку не доведет до добра масштабная привычка жить в долг и почивать на лаврах предыдущих поколений, говоря себе, что «Америка – великая страна и на мой век этого величия хватит, хоть его ложкой ешь», а потом, после моей смерти, хоть трава не расти. Но это ошибочное мнение. Кризис может наступить абсолютно внезапно и привести к распаду Америки на отдельные фрагменты.
Ради того чтобы спасти эти две Америки, мы будем делать все необходимое. Понадобится – арестуем и отправим в концентрационные лагеря всех политиков и общественных деятелей, которые будут мешать нашим преобразованиям вашего общества. Если окажется необходимо – будем закрывать газеты и телеканалы, а оставшихся без места безответственных журналистов отправлять перевоспитываться трудом на общественных работах. Если будет надо, китайские коммунисты побросают все свои дела и примчатся перенимать у нас опыт, как правильно давить танками взбесившихся дармоедов, хотя я надеюсь, что обойдется без столь сильных мер. Наша задача – снова превратить Америку в страну инженеров и рабочих, способных справиться с любой поставленной задачей, в страну, где трудятся все, а не только упрямые реднеки, в страну, где брак – это союз между мужчиной и женщиной, в страну, где извращения если не преследуются, то хотя бы порицаются. Но в первую очередь мы пересмотрим вашу внешнюю политику и откажемся от роли мирового полицейского, исполнять которую у вас и без того получалось все хуже и хуже. Я не обещаю, что все тут же бросятся взасос любить американцев, но градус ненависти должен изрядно уменьшиться. Впрочем, выхода у нас все равно нет, так что заниматься придется всем и сразу.