— Видите ли, с самого рождения человеческого общества в нем всегда можно было встретить людей, чувствующих себя не в своей тарелке, даже потерянными, и испытывающих ностальгическую тоску по более компактным формированиям, какими были некогда племена и кланы. В зависимости от своего интеллектуального уровня они старались возродить их в той или иной форме, ведь одолеть клан гораздо сложнее, чем индивидуума. Конечно, если вы придете к своему начальству с подобными рассуждениями, оно посмеется вам прямо в лицо. И все же… Димешо, которого я знаю уже многие годы, как раз и стал предводителем такого клана — клана, который, к вашему несчастью, состоит из людей, чей интеллектуальный уровень намного выше среднего. Вам приходится иметь дело не с одним противником, а с шестью, каждый из которых вполне может сразиться с вами на равных. Трое из них — юристы, знающие законы если не лучше, то, во всяком случае, не хуже вас. По какой-то причине, о которой мне трудно что-либо сказать, они, как мне кажется, решили прикрыть убийцу мадам Арсизак. Возможно, все объясняется желанием показать, насколько крепко у них чувство дружбы, особенно к тому, кто попал в беду.
— Вы думаете, им это удастся?
— Я в этом убежден, и мне искренне жаль вас, дорогой комиссар.
Разговор прервал метрдотель, сообщивший Гремилли, что мэтр Димешо просит его к телефону. Буркнув «Наконец!», полицейский спешно удалился.
— Алло? Комиссар Гремилли слушает.
— С вами говорит мэтр Димешо. Если не ошибаюсь, мсье, вы неоднократно мне звонили?
— Мэтр, мне хотелось бы с вами встретиться как можно быстрее.
— Могу я узнать о причинах?
— Это связано с расследованием обстоятельств убийства мадам Арсизак.
— Мсье, я стараюсь как можно реже встречаться с полицией. А что касается смерти особы, о которой вы говорите, то она меня совершенно не интересует.
— И все же…
— Прошу простить меня, мсье, но я привык рано ложиться спать.
— Мэтр, не заставляйте меня вызывать вас официальным путем для дачи показаний.
В тоне нотариуса прибавилось жесткости:
— Нам никак уже угрожают?
— Передо мной стоит задача, которую я обязан выполнить, и я был бы вам признателен, если бы вы мне ее не усложняли.
— Коль уж вам действительно кажется, мсье, что я смогу внести ясность, в которой вы нуждаетесь, тогда жду вас у себя завтра в десять утра. Спокойной ночи.
Оскорбленный, Гремилли вернулся за столик, где его дожидался старый собеседник.
— За кого он себя принимает, этот нотариус? Честное слово, он разговаривал со мной как со своей прислугой!
— Димешо — личность довольно любопытная. Этакий безобидный мизантроп. Он испытывает глубокую неприязнь ко всему роду человеческому, делая исключение лишь для нескольких редких друзей, и презирает всяческую людскую суету. Он предпочитает гастрономию политике и музыку честолюбию. Это человек из другой эпохи, который позволяет себе считать, что лучше философствовать, чем стремиться к наградам. Одним словом, человек особенный.