Конец пути (Гжендович) - страница 402

– Когда я уходил, – сказал я Сильфане, что так и стояла на коленях в пепле с опущенной головой, – он сказал: «Помните обо мне».

– Я никогда не позабуду, – ответила она глухо.

– Посмотри, – сказал я мягко. – Это мертвый снег.

Она подняла наполненные слезами глаза.

– Значит, я потеряю даже это? Даже помнить не буду?

– Не знаю, – сказал я тогда. – Так говорят, но откуда нам знать?

– Оставь меня одну, – попросила она.

Внизу я нашел Грюнальди, который лежал рядом с лестницей, и нашел Снопа. Тот был в сознании, хотя под шлемом его была рана с палец длиной, а лицо было опухшим.

Грюнальди я положил рядом с Варфниром и сел рядом. Варфнир был изрублен так, что невозможно было его узнать, а прекрасная одежда, о которой он всегда заботился, вся пропиталась кровью.

Грюнальди застонал.

Я подскочил к нему и принялся расстегивать пробитый панцирь. Под ним у Грюнальди было полно крови, но хотя рана начиналась на боку и выходила из спины, кишки ему не выпустили, и перерубленных ребер я тоже не заметил.

Он перевалился на бок и выплюнул на камни кровь.

– Из легких? – спросил я с испугом.

– Дышу нормально, не из них. Но выбили мне зуб. Рана… зашьется, а зуб не отрастет.

Мертвый снег ложился вокруг нас и прикрывал все, а я терял то, что пережил до этого времени. Он не был холодным, и хотелось от него спать.

В начале времен,

когда жил Имир,

не было в мире

ни песка, ни моря,

земли еще не было

и небосвода,

бездна зияла,

трава не росла.

Пока сыны Бора,

Мидгард создавшие

великолепный,

земли не подняли,

солнце с юга

на камни светило,

росли на земле

зеленые травы.

Völuspá – Прорицание Вёльвы

Лицо в холодных, мокрых камешках.

Соленых.

Шум моря в ушах, холодные поцелуи пены и воды, которая отступает, грохоча камнями и пытаясь забрать с собой мою правую ногу.

Нормально.

Резюмирую: лежу лицом вниз на галечном пляже в прибое и думаю.

Уже что-то.

Ничего у меня не болит. Все зубы на месте. Я двигаю пальцами, а потом ногами, и знаю, что контролирую тело. На мне еще и одежда – мокрая, но это как раз обратимо.

Что-то во рту. Фрукт. Сушеная слива. Чуть странная на вкус, за щекой. Бархатистая, кисловато-сладкая, с дымным привкусом. По крайней мере, от голода я не умру.

Теперь посмотрим, сумею ли я встать.

Встаю: над головой серое небо, под ногами широкий черный пляж из миллиардов овальных камешков тянется плоским склоном слева, сзади и спереди. Справа море, как и везде, немного мрачное и свинцовое, но ведь даже Ядран не всегда абрикосовый, да и Карибы – тоже нет.

Теперь рабочие гипотезы насчет проблем «где я?» и «что происходит?»