Рози радостно взвизгнула, повисла у него на шее и звонко чмокнула в щеку. Потом вспомнила о Патрисии, неловко попятилась, пробормотала «Всего доброго» и шмыгнула в ближайший проулок.
Тэйт пожал плечами и дернул за уздечку, призывая Нелли продолжить путь.
– Собираешься в лагерь? – нагнав его, обеспокоенно спросила Пэт.
– Не-а. Собираюсь на танцы. А в лагере у меня чистая рубашка и новая шляпа.
– Ты серьезно?
– Вполне. Пойдешь со мной?
– Зачем? В смысле…
– Без всякого смысла, Пэт. Сходим на танцы, погуляем и хотя бы пару часов не будем думать ни о каких злобных духах.
– Я…
За спиной раздался быстро приближающийся перестук копыт. Тэйт обернулся, но слишком поздно, чтобы рассмотреть мчащихся прямо на него всадников или успеть увернуться от тяжелой палицы. Удар пришелся по голове. Такой сильный, что, падая, Тэйт слышал, как трещит его череп, и едва разобрал сквозь этот треск приглушенный женский вскрик…
Дерево…
Тэйт с трудом раскрыл невидящие глаза и медленно поднялся на четвереньки. Звенящая голова тянула вниз, пульсировала рассеченная бровь…
Почему – дерево?
Лучше бы стреляли. Тогда он без труда прикрыл бы и себя, и Пэт…
Пэт!
Он завертел головой, не обращая внимания на усилившуюся боль.
Ничего. Никого. Только серое марево вокруг.
Потянулся ладонью к глазам. Размазал по лицу кровь вперемешку с дорожной пылью. Серое марево никуда не девалось.
«Сумерки», – понял с облегчением и страхом. Сколько же он провалялся в безлюдном переулке? Где Патрисия?
И почему все-таки дерево? Знали, как работает защита, или так неудачно совпало?
Он дополз до ближайшей стены и, придерживаясь за нее, поднялся на ноги. В ушах шумело, но не настолько, чтобы не расслышать негромкий глухой звук. Так лошадь бьет копытами утоптанную землю…
Прежде чем Тэйт успел о чем-то подумать, рука заученным движением метнулась к кобуре.
– Кто здесь? – Голос был хриплым. Револьвер дрожал в пальцах.
В ответ – нерешительное ржание.
– Нелли?
Белое облако выплыло из сумрака и ткнулось в лоб теплой мордой.
Тэйт стиснул зубы, чтобы не застонать от болезненных в данных обстоятельствах нежностей, и потрепал кобылку по шее.
– Умница моя… Поможешь?
Влезать в седло не рискнул. Только схватился за него. Нащупал притороченную сбоку сумку с копченым окороком и яблоками…
Лошадь не увели, покупки на месте, оружие тоже не отобрали. Словно отпихнули с дороги, чтобы не мешался, и тут же забыли.
Для чего?
Была у него мысль на этот счет. Неприятная.
Где-то вдалеке звучала музыка, но Тэйт шел в другую сторону – туда, где светился защитный купол над сгоревшей станцией. Шел и надеялся на чудо.