Не дождавшись ответа, он дернул ее за волосы.
Пэт снова замотала головой.
Нельзя провоцировать буйных идиотов. Надо соглашаться и молчать. Молчать до тех пор, пока он не позволит ей говорить. А когда позволит…
– Не нравится мне, как ты притихла, Пэтси. – Зловонное дыхание ударило в нос. – Задумала что-то? Суки бывают кусачими, так ты сказала. Я помню… Я все помню, Пэт…
Не открывая глаз, она почувствовала, как он шарит руками по ее телу. По животу, потом – по груди. Погладил почти ласково… и с силой сжал, заставляя вскрикнуть…
– Так-то лучше. – Кросс издевательски рассмеялся. – Намного лучше. Люблю, когда баба орет.
Стиснул пальцами ее подбородок, разворачивая к себе, и поцеловал. Если это можно назвать поцелуем. Больше походило на укус ядовитой гадины, но Пэт вытерпела. Она многое могла стерпеть. Потому что самое страшное в ее жизни уже было. Пять лет назад, в Найтлопе.
Она напомнила себе об этом, когда Джесси оторвался от ее губ и прошептал с глумливой усмешкой:
– Ты же будешь орать, Пэт?
Мужчины. Они бывают так предсказуемы. А значит, управляемы.
Божественная Возлюбленная расправила плечи и потянулась с томной улыбкой.
– Да…
Лицо Кросса застыло. Во взгляде промелькнуло… удивление? Удовлетворение? Следовало закрепить эффект, и Пэт, чуть вытянув шею, повернула голову и будто невзначай потерлась щекой об его руку. Прикрыла глаза, стиснула зубы. Проглотила тошнотой подкатившее к горлу отвращение.
– Все, что хочешь, Джесси.
По вытянувшейся физиономии Кросса прошел спазм. Уголки губ дернулись в подобии улыбки, глаза вожделенно заблестели…
Но продлилось это не дольше секунды. Вплеснувшаяся наружу злоба смыла все остальные чувства.
– Тварь! – Кросс размахнулся, и от удара у Пэт зазвенело в ушах. – Я ведь сказал! Я сказал тебе молчать! Я сказал…
Еще одной оплеухи ему показалось мало. Ударил кулаком. Не по лицу – в живот. Тело хотело сжаться от боли, но веревки не позволили.
Закричать не дала закрывшая рот рука.
– Я же сказал… Сука! Ты специально делаешь мне назло! Всегда!
Она заплакала. Потому что больно. Потому что еще надеялась его разжалобить. Потому что, если это ей не удастся, она просто не будет знать, что еще сделать…
А ей не удалось.
Да, Джесси успокоился, заметив ее слезы, но жалеть не собирался. Ему нравилась ее слабость. Так он острее чувствовал свою силу, свою власть.
«Больной урод», – подумала Пэт со смесью ярости и гадливости, поняв, что Кросс не просто вымещает на ней давние обиды, а получает удовольствие и распаляется от ее стонов и всхлипов, от вида разбитых губ, кровоподтеков на шее и текущих по щекам слез. И веревки не только для того, чтобы удержать ее. Они – часть затеянной им игры.