И вот так, не сводя с меня своих спокойных, привыкших и к славе и к смерти глаз, она подошла ко мне и, слегка наклонившись к моему лицу своими губами и отведя руку за спину, — тореро, тореро! — сказала — сказала, не сводя с меня глаз:
— Вы так пристально смотрите на меня… Мы с вами знакомы?
— Нет, — сказала я, не сводя с нее глаз, — просто вы так красивы, что мне ужасно хочется на вас смотреть, — и потянувшись вверх, отчего она автоматически еще сильней опустила голову вниз, я легонько поцеловала ее в шею, и ее шея удивленно замерла под моими губами, как бы не успевая решить, приятен ей мой поцелуй или нет, и, видимо, все-таки решив, что приятен, она выпрямилась и сказала, спокойно глядя в мои глаза:
— В таком случае… может быть, мы сядем за один столик? — и ее правая бровь надломилась.
— О, конечно, — поспешно сказала я, поспешно сгребая пепельницу в угол стола. Она поглядела на свою подругу и улыбнулась, тогда подруга тоже поглядела на нее и тоже улыбнулась, и они сели.
— Как вас зовут? — спросила ее подруга.
— Наташа, — сказала я и посмотрела на подругу. Она была миленькой. Она была тоненькой, с насмешливыми, умненькими глазами. — А вас?
— Катя, — сказала подруга.
— Альбина, — сказала девочка в белом.
— О, — сказала я, — кажется в переводе с латинского это означает "белая".
— Не знаю, — сказала Альбина.
Мы замолчали. Ну, вот и все, подумала я, глядя на Альбину, вот и все: пришла девочка, молодая, красивая девочка, девочка в белом, и ты опять не можешь отвести от нее своих глаз. Вспомни-ка лучше, где лежат твои таблетки, и успокойся.
— Не хотите потанцевать? — вдруг вежливо спросила Альбина.
— Не хочу, — со всей приятностью, на которую только была способна, невежливо ответила я.
Она отшатнулась, и ее лицо побледнело. Черт возьми, восхищенно подумала я, как же она красива. Она встала и, взяв за руку Катю, ушла танцевать. Я посмотрела ей вслед. Я хотела с ней танцевать. Я вообще много чего с ней хотела, с этой девочкой, с этой замечательной, замечательной девочкой в белом по имени Альбина.
Вот-вот, сказала я себе. Да-да, сказала я себе. Нет-нет, сказала я себе. Только не это. Я вздохнула.
— Вот так, значит, да? — ехидно спросила моя подруга. — Надо полагать, это и есть твой знаменитый другой выход? — и она ехидно прищурилась. Да, иногда она бывала ужасно бестактной.
— Ну что ты, — сказала я, — это так, ерунда, Просто… просто хорошая девочка, вот и все, — и я маниакально пожала плечами.
— Конечно-конечно, — подозрительно быстро согласилась моя подруга. Нет, что ни говори, а умная женщина — это невыносимо.