Смеется. Тихо так смеется, показывая хреновые зубы — мог бы сделать, пидор, денег нет, что ли?
— Ну че? Полтинник был должок, это не нам, а еще пятнашка — нам. Ну?
— Ну, во-первых, не полтинник, а сорок восемь — это раз. Не надо удивляться — тюменцы вложили тогда сорок восемь миллионов ровно. Вот их и получат. А во-вторых, стоимость клуба отсюда надо вычесть — коль скоро вы себе его забрали уже и бабки с него получаете. А насчет наследства — я его не просила, и у меня из-за него проблем хватает…
— Слышь, ты кончай. Полтинник, потому что проценты набежали. А клуб — на братву, на пирожки, мы ж из Нью-Йорка, здесь нам жить где-то надо, и жрать, и все такое. И я тебе в натуре говорю — с тебя половина того, что тебе оставили, и мозги мне не е…и…
Кажется, ему эта идея недавно в голову пришла, и он жутко доволен собой. И еще доволен тем, что я торгуюсь — значит, собираюсь без шума отдавать.
— Раз ФБР меня пасет — не зря девять дней за решеткой держали, еле отпустили, — то стоит мне сейчас куда-нибудь деньги двинуть, как они тут же вычислят, куда, и кому, и зачем Вам же будет проблем больше — и мне заодно, а мне это на хрен не надо, — говорю задумчиво. — Адвокат мой сейчас работает с ними, отмазывает меня — неделю дайте, чтобы все до конца улеглось. Я ж вышла только тридцать первого, и у меня еще подписка о невыезде…
— Тридцать первого? — По напряженному лицу вижу, что он сопоставляет, и выходит у него, что к стрельбе я и вправду не имела отношения. — А села — двадцать третьего? Я проверю — если лепишь…
— Да проверь, не проблема, — подхватываю легко. — Я здесь, и никуда не прячусь, и все отдам, разумеется — только надо неделю, а лучше две переждать, пока они от меня отстанут окончательно. Иначе я отправлю деньги, а они уже будут проверять, что это за контора и кто в ней работает, и так проверят, что все всплывет…
— Хочешь наеб…ть меня? Две недели! Ты мне с января мозги еб…шь! Ладно, я подумаю. Но завтра чтоб была здесь в два часа! Поняла?!
Я киваю согласно — вот я какая покорная, Ленчик, цени. И он оценивает, удовлетворенно осклабившись. А я ловлю себя на том, что выставляю ему только отрицательные оценки — и глаза бесцветные, полиэтиленовые, и зубы плохие, и запах изо рта, и склабится он, а не улыбается. Наверное, вполне естественное восприятие — он ведь для меня олицетворяет зло, а у отрицательных персонажей все отрицательное, а положительные красивы, хорошо одеты, и благоухают, и все из себя, короче. И задумываюсь, что покойный Ханли, в принципе, выглядел не лучше — Ленчик, может, даже поприятней. Все-таки примитивен человек, предпочитая мыслить шаблонами и видеть перед собой лубки — и я, увы, в данном случае не исключение. Хотя если честно, они и вправду убоги. И доказываю себе, что все же я объективна, вспоминая что Серега Хохол, организовавший твое убийство, внешне был приятный, холеный такой, типичный барин начала века, с барскими же замашками… Господи, о чем я думаю?!