— Поможешь? — Смотрит на меня через плечо, сбрасывая бретели бюстгальтера.
Отводит волосы со спины — и я просто столбенею.
У нее татуировка — почти на всю спину. Чернильная цепочка стекает с ключиц по позвоночнику, и нанизанные на нее два ловца снов застыли в совершенно фантастической динамике. Я подвигаюсь ближе, словно, блядь, загипнотизированный, и ловлю себя на том, что дую на эти перья под кожей, в надежде увидеть их полет, и мягкий перестук бусин на кожаных шнурках. Пальцы сами тянутся расстегнуть крючки, и последний клочок одежды на ней падает вниз. Слежу за его быстрым полетом — и натыкаюсь на еще одного ловца, на этот раз — на внешней стороне лодыжки. Рисунок меньше, и он нежно-розовый, какой-то совершенно девичий, на полном контрасте с тем, что растекся по узкой спине.
Пальцем повторяю линию чернил, обвожу контур сначала одного, потом другого круга, спускаюсь до копчика — и Снежная королева ныряет в душевую кабинку. Волосы намокают сразу: она откидывает их назад и подставляет лицо под струи.
«— Хочешь, твоим буду?
— Не хочу».
На хер.
Понятия не имею, сколько она торчит в душе, но я успеваю выхлестать обе чашки кофе, которые сварил и для нее, и для себя. В голове проясняется, и я даю себе клятвенное обещание больше никогда и ничего не брать из Сашкиных пидорских рук. Уже сейчас виски начинают пульсировать отголосками будущей боли. Как гроза: на горизонте уже режут молнии, но грома еще не слышно. На всякий случай закидываюсь двумя таблетками обезболивающих.
— Тебе нужен кот, — слышу голос в спину.
Снежная королева взбивает руками влажные после душа волосы. Уже одета и обута.
— Мне никто не нужен.
Она пожимает плечами, берет ключи от моего «Ровера».
— Я возьму. Утром водитель пригонит под окна.
Честно — мне вообще плевать. Днем радовался тачке, как ребенок, а сейчас как будто выжгло все. Хоть это проклятое «мамочка» перестало звенеть в ушах. Теперь там звуки вот этой сучки: сдавленный стон от оргазма, вибрация тонкого тела под моими пальцами.
Есть две правды, обе из которых я без сожаления собственными руками сбрасываю в пропасть на острые камни.
Я хочу трахнуть эту девчонку. Хочу поставить ее раком и просто выебать так, чтобы она своими криками раз и навсегда заглушила все дерьмовые «мамочки», «котики», «зайки».
И второе — я хочу увидеть, как она улыбается.
Шальная мысль взять хотя бы номер телефона, толкает меня к двери, которую Снежная королева оставила открытой. Но я стопорюсь, потому что замечаю пару сотенных долларовых купюр на стойке для обуви.
Меня просто рвет. В клочья. До состояния полного дна, которое я только что со свистом пробил и продолжаю падать дальше.