Как видим, чем дальше в глубь веков, тем меньше использовалось иероглифов. Духовное и умственное развитие китайцев весьма зримо выражается в росте и усложнении иероглифического письма, поспевавшего за мыслью. Конечно, разница между 3300 и 87019 знаками очень велика, пусть даже эти нормативы разделяют две тысячи лет, в течение которых имели хождение десятки тысяч иероглифов, непрерывно изменявшихся, появлявшихся и исчезавших со своей эпохой. Но возьмем хотя бы словарь Гу Евана 543 года как наиболее близкий по времени к началу китайского книгопечатания. Возможно ли себе представить наборную кассу, в которой 17 тысяч ячеек для различных иероглифов, каждый из которых должен находиться в своей ячейке в десятках экземпляров?!
Нет, такое никак нельзя даже вообразить, такой наборной кассы быть не может, ей нельзя было бы пользоваться, да и печатника такой квалификации сроду бы не воспитать. Напомню, что букварь третьей, самой высокой, сложности, так называемый «Канон тысячи иероглифов», содержал именно одну тысячу иероглифов, должных быть выученными учениками старших классов, всего, — а тут такое количество!
Особо следует подчеркнуть, что начертание многих иероглифов вовсе не просто. Тут небрежной почеркушкой не отделаешься. Правда, несколько самых древних и простых иероглифов имеют всего лишь по одной черте. Зато иероглиф с наибольшим количеством черт содержит в своем начертании 3 иероглифа лун «дракон» плюс 3 иероглифа юнь «облако». В итоге иероглиф состоит из 84 черт (!) и означает «вид дракона в полёте». Второе место по сложности занимает иероглиф чжэ («многословный»), имеющий 64 черты. Третий — бэн («звук грома») — имеет 52 черты.
Легко ли, представьте себе, изготовить (вырезать матрицы и отлить) соответствующие литеры?!
Перед создателями и практиками китайского книгопечатания вставала нелегкая дилемма. Продолжать изготавливать ксилографические книги — значит смириться с небольшими тиражами, с неизбежным отставанием по скорости и широте распространения информации, замыканием ее в относительно узком кругу. Перейти на алфавитное письмо и подвижный набор — значит пожертвовать множеством дополнительных смыслов, упустить глубину и утонченность мысли, ее нюансов, оттенков, изысков. В конечном счете — упустить самую душу текста. Ведь смысловая емкость иероглифа несопоставимо выше емкости отдельной буквы и даже слова.
Корейцы пошли именно этим путем: упростили свою письменность, перешли на алфавит — и получили возможность печатать книги набором. Но это им вышло боком: в итоге они упростили собственное мышление — вот и не создали ни в культуре, ни в научно-технической сфере ничего сопоставимого с китайским вкладом. (Будучи, бесспорно, талантливым и трудолюбивым народом.) Китайцы, несомненно, прочувствовали и осознали этот урок.