Аникеев, извиняясь, поднял руки. Мне этого не хватило, и я добавил:
– К тому же она спит. Очень намаялась за день. И нервные перегрузки тоже. Кроме того, не надо забывать, что она совсем недавно потеряла отца.
Майор кивал, показывая, что ничто человеческое не чуждо представителям его организации. Потом он посмотрел в свой неизменный блокнот и сказал:
– Не возражаете, если я вам задам несколько вопросов?
В другое время мне бы его тон понравился. В нем слышалось искреннее участие по отношению к преданному, работящему секретарю, совсем недавно потерявшему своего шефа.
Я кивнул.
– Хотелось бы узнать, почему вы полчаса назад так яростно преследовали по улицам поселка Шевякова Евгения.
У меня чуть было не сорвалось с языка, что преследовал я не Шевякова Евгения, а Филина Леонида. Но я удержался. Ничего не сказал. Но раз ничего не сказал, следовательно, промолчал.
Тупым концом шариковой ручки майор постучал в центр блокнота.
– Я так и знал.
– Что вы имеете в виду?
– Я знал, что вы не будете отвечать. На этой даче происходит много всего необъяснимого. Вы были пожалуй что единственным человеком, поведение которого казалось мне понятным и естественным, слова которого казались мне внятными и лишенными второго дна. Теперь и вы туда же!
В голосе майора слышалась отчетливая горечь.
– Ну как вы не хотите понять, что это ненормально, когда взрослый образованный человек ни с того ни с сего кидается в погоню за кем-то. Возникает естественный вопрос, почему он это сделал.
Я изо всех сил молчал, чувствуя, что это молчание в мою пользу.
– За что вы вдруг возненавидели Шевякова?
Пришлось отделываться вздохом.
– А хотите знать, как сам Шевяков объясняет ваш поступок, хотите?
Еще бы. Любопытно было очень, но я и в этот раз счел более разумным промолчать.
– Он заявил, что вы гнались за ним с целью отомстить за смерть своего любимого научного руководителя Модеста Анатольевича Петухова.
– Отомстить?!
Аникеев кивнул.
– Он хочет сказать, что я…
– Нет, он хочет сказать, что он убил академика и вашего научного руководителя, а вы бросились на него, чтобы отомстить ему за это.
– Нам не пора наведаться к дому журналистов?
Вероника посмотрела на часы.
– Мало еще убили времени. Есть еще один абсолютно никому не нужный час.
Леонид полез во внутренний карман куртки, достал пухлую, растрепанную записную книжку.
– Как у провинциального импрессарио.
– Что? – невнимательно спросил сторож, роясь в ветхих недрах крохотного гроссбуха.
– Я хотела спросить, ты не работал прежде по снабжению?
– Обижаешь.
– Обижаю. Специально. Хочу задеть. Зацепить. Лишить душевного равновесия.