Аля поспешила прервать эту зоологическую цепочку — так ведь и до акулы недалеко — и перевела разговор на другое. Ей было страшновато говорить с Лешей о привычных вещах — о доме, ребенке, гостинице, предстоящей дороге. Вдруг он знает и помнит не все, и на очередную ее фразу ответит бессмысленным взглядом зомби? Что тогда от нее требуется — сделать вид, что ничего не случилось, или мягко указать на ошибку? Например, так: «Извини, дорогой, это женские трусики, и они мои»? Почему Ребекка ей толком не объяснила, как с ним надо обращаться!
В номере Алеша как ни в чем не бывало залез в душ и долго там плескался, напевая. Аля собирала чемоданы, которые, кажется, только недавно были разобраны. Может, вся комедия с акулой и клонированием приснилась ей от слишком сильного снотворного?
— Алексаш, дай полотенце, я свое уронил в воду! — крикнул муж.
Аля зашла в ванную. В клубах пара Лешка стоял голый, бронзовый, с волосатой грудью и мощными ляжками, совершенно такой же, как и прежде, даже родинки на тех же местах. «Приснилось», — растерянно подумала Аля, протягивая полотенце. И тут же выронила его. Не приснилось. Шрама от аппендицита не было. Да и откуда ему быть у новорожденного клона?
В самолете она взяла его за безымянный палец, тот самый, уцелевший, и держала всю дорогу, до посадки в Сингапуре, а потом снова.
Он удивленно улыбнулся:
— Тебе страшно?
Аля помотала головой и закрыла глаза. Пусть думает, что она спит.
Палец в ее руке шевельнулся. Рыжий что-то шептал стюардессе, наклонившись вперед и придерживая ее за локоть. В своем репертуаре! По пути в Австралию он тоже приставал к стюардессам, исключительно от скуки, потому что все они были страшненькие и тощие как вешалки. Теперешняя стюардесса оказалась как раз в Лешкином вкусе — фигуристая блондинка. Она кивала его нашептываниям и улыбалась.
Ах, Ребекка, наивная ты сентиментальная англосаксонка: перестройка сознания, чувство и чувствительность, сканирование Алиных воспоминаний и новая сказка про мальчика из пальчика! Ведь гены-то те же самые. Так что из них может вырасти, кроме веселого ходока Антонова? Но пусть, пусть гоняется за каждой юбкой, кадрит блондинок, трахает ее подруг и своих секретарш, пропадает в неожиданных командировках по выходным. Лишь бы был рядом, живой, не съеденный, чтобы можно было держать его за палец и никуда не отпускать, хотя бы во время восемнадцатичасового полета!..
Аля больше не боялась, закрыв глаза, увидеть зеленый брезент и на нем окровавленный огрызок. Вот он, этот огрызок, у нее в руке, и все остальное, что к нему прилагается, тоже. И все это мое.