Вера надела ослепительное платье с открытой спиной. Спутника ей пришлось долго выбирать между приятелем-бардом, обладателем мефистофельской бородки и фаустовского лба, и не столь презентабельным, лысоватым, но солидным во всех отношениях ухажером, который давно уже звал ее в жены. Верочка выбрала третье из двух зол — она пригласила маминого институтского приятеля, известного актера, все еще обаятельного, все еще сердцееда и дамского угодника, к тому же богатого.
Мама объяснила, что ее девочка хочет произвести впечатление на подруг, и актер, любитель выпить и поесть на халяву, согласился поучаствовать в этом спектакле. Чтобы впечатление, которое задумала произвести Вера с его помощью, было действительно неизгладимым, он пришел в сверкающем, почти зеркальном галстуке, и на него было больно смотреть анфас.
Все оказалось напрасно — и платье, и спутник, и галстук. Лешка улыбался Вере, танцевал с ней, аккуратно придерживая за голую спину, слушал рассказы о работе над сценарием для исторического сериала (наглое вранье, но мужчины делают стойку на успешных женщин, особенно на своих бывших подруг), подливал вина ей и актеру и был абсолютно непробиваем. В конце концов, Вера от огорчения напилась и вполне искренне попросила проводить ее в спальню, крепко при этом сжав руку Антонова. Рыцарь без страха и упрека оглянулся по сторонам, поймал за рукав тещу: «Надежда Андреевна, помогите Верочке…» — и ретировался в детскую комнату. Он купил Юльке целый набор компьютерных игр, чтобы она не скучала во время взрослого праздника, и хотел проверить, как у нее строится город в «Сим-Сити».
А жене он подарил… О, это была особая история.
В начале лета они побывали на выставке «Арт-Москва» — собрании современного бесцензурного искусства, как заносчиво обещала реклама. С первых минут Аля поняла, что между бесцензурным и нецензурным в искусстве нет никакой разницы и они совершенно зря притащили сюда Юльку. Но ребенок ни сном ни духом не отреагировал на голые задницы и члены, зато был в полном восторге от раскрашенных гипсовых коров и созерцания живого Макаревича, который на свою корову взгромоздился верхом.
— Я бы назвала этот кадр: «Куда Макар телят гонял», — заметила Аля, но фотографировать звездного всадника отказалась к бурному огорчению Юльки.
Потом они вдруг обнаружили на третьем этаже зал, названный «Убежище». Он был полон странных, на первый взгляд довольно неустойчивых конструкций из проволоки и соломы. Но дети радостно карабкались на эти конструкции, залезали в них, как в норки и гнезда, что, видимо, и воплощало идею «убежища». Там и оставили резвиться Юльку, а сами отправились бродить по выставке, теперь уже не шарахаясь от половых органов всех цветов и размеров.