Если бы первый аптекарь знал, какая трудная судьба ожидает тех, кто придет ему на смену! Если бы знал, что во время одной чумы первым умрет аптекарь, а во время другой чумы аптекарь останется последним спасителем, потому что врачи частью вымрут, а частью сбегут; если б знал, что один из его преемников будет всю жизнь выплачивать долги, а другой, совершенно разорившись, будет вынужден принимать фальшивые деньги, чтоб избежать наказания… Если б он знал всю эту будущую историю так, как знаем ее мы, когда она в прошлом…
Честно жить — это тоже история. Не ловчить, не ханжить — история. Не подлизываться ко времени даже в трудные времена, не искать у времени премии… Все история, все она.
Быть собой — это тоже история. С незаметной судьбой — история. Правда, жизнь у нее — посмертная, но зато над плохим и хорошим ей смеяться и плакать последнею: все ее настоящее — в прошлом.
В прошлом станет она убедительней, в прошлом станет она удивительней, чтоб грядущее ей внимало. Чтобы с ней соглашалось и спорило… Вот как делается история. Ее делают любители, а совсем не профессионалы.
Когда через пятьсот лет вы придете в аптеку за лекарствами, Мольнера давно уже не будет, но аптека его будет стоять. И Зейферта не будет, но колокол, им отлитый, будет звенеть. Мастер на то и мастер, чтоб дело переживало его. А если не переживет, он не мастер, а так, ремесленник.
— Товарищ штукатур, почему у вас штукатурка осыпается?
У Куадри и Шейтингера не осыпалась. Они строили в Таллине Кадриоргский дворец. И называли себя не штукатурами, а мастерами штука.
А ведь некоторые строители не только стесняются, боятся себя называть. Прямо как преступники — в прямом значении этого слова. И никто не вспоминает их — хотя бы для того, чтоб посадить на скамью подсудимых.
А тех мастеров вспоминают. Город помнит своих мастеров.
— Это какой Котке? Тот, который строил ратушу?
— Ратушу строил Герке, а Котке построил башню в конце улицы Люхике-Ялг.
И даже если имя забудется, слово «мастер» сохранится. Кто расписал алтарь черноголовых? В справочниках об этом написано: Мастер легенды Лючии. Художник вошел в легенду, которую сам же нарисовал.
Вот уже сколько веков живут по соседству фонарь на здании Большой Гильдии и колокол на колокольне Святого Духа… И колокол все звонит и звонит, а фонарь все светит и светит…
Будители, просветители — кого они хотят разбудить, просветить? Такой вопрос могли бы задать дома, сданные комиссии в спешном порядке.
В Таллине таких домов немного, но они есть. Видно, строили их непросвещенные, неразбуженные, и от этого у них такие мрачные взгляды.