Пока Стива лежал, у него встал. Стива было собрался передернуть затвор, но тут дверь за стеной захлопнулась, и он бодро соскочил с постели. Упал на медвежью шкуру и двадцать раз отжался. Собирался пятьдесят, но стало лень. Полежал на животе, почесал шкуру. Она классная.
Это якобы сам батюшка ведмедя завалил. А может, и правда сам — стреляли одновременно несколько человек, но, конечно, считалось, что батюшка. Он сердился — что за подхалимство, и зачем-де ему этот медведь? Куда эту шкуру неопрятную?! Стива сказал, что лично его уже тошнит от узора на ковре, а шкура медведя у кровати — это все, чего он когда-либо хотел от жизни. Специально обработанную башку повесили в прихожей над диваном. Мясо медвежье вяленое, кстати, прикольное. Такое жесткое — замучаешься жевать. Но у Стивы челюсти жвачками так разработаны, что он два дня с удовольствием его жевал. Потом ему надоело, и матушка велела эту дрянь выбросить на свалку. Все у матушки так: нормальные люди говорят «на помойку», а она — «на свалку!». Ну понятно — филолошка. Ну, медвежатину Клавушка, конечно, себе домой утащила.
Клавушки, кстати, сегодня не было — отпросилась праздновать. Матушка отпустила: сегодня-то обслуга и на фиг не нужна, целая бригада накрывать придет, а завтра с утра она вернется и займется уборкой. И хотя Стиве не нужно было ничье присутствие, он пожалел, что Клавушки не было. Он к ней много раз яйца подкатывал. Конечно, не совсем всерьез, потому что больно ему нужна корова двадцативосьмилетняя, а все ж таки забавно. Она, конечно, пугалась очень. Боялась, что случись что между ними — Стива на следующий же день возьмет да за обеденным столом при всех и расскажет. И запросто! Потому что Стива, сказать по правде, — раскиздяюшко еще тот, и даже чуть ли не единственный в своем роде.
Вот тоже был случай. Идет себе Стива, никого не трогает. Ну или почти не трогает. Да не почти, а совершенно не трогает! Но, сказать правду, немножко задирает прохожих. Ну выпивши человек, с кем не бывает. Он же в шутку. Прохожие, конечно, видят, с кем имеют дело, — с плечистым и агрессивным пьяным подростком, — и не реагируют. Хотя он не агрессивный — так, чисто приколоться. И вдруг один человек среднего возраста и внешности взял да и прореагировал. То есть на задирания Стивы взял и задрался. Да как ловко задрался-то! Стива прямо опупел.
Но, конечно, против правды не попрешь, Стива его завалил-таки. Хотя и большой кровью, с помощью солдатского ремня, который ему недавно в знак дружбы и покровительства подарил один дембель. Стива ремень быстренько снял да как давай бляхой лепить с размаху по вражескому фейсу, так тот после удара третьего, а то и второго, упал на землю. Ну, Стива его еще немного поокучивал ногами по разным участкам да и побежал восвояси.