— Ты была здесь в тот день?
— Ма’ну, я… — Она запинается, делает глубокий вдох. — Ты же сам говорил, что должен вспомнить без подсказок.
Да, я сам это говорил, но именно сейчас чувствую себя слепцом из притчи, который трогает слона за хвост и думает, что это — удав. Я слепой кусок говна, и неведение просто убивает. Почему я так зациклен на Авроре и именно она — единственное, что начисто исчезло из моей памяти? Как будто я вообще никогда ее не знал?
Но хуже всего другое.
Аврора. Была. Там.
И это, блядь, подтверждает слова Шэ’ара о том, что она в меня выстрелила. И он может прикрывать ее, а не меня. Тогда все становится на свои места. Кроме того, зачем бы ему так ради нее стараться.
У Авроры звонит телефон, и мы разрываем зрительный контакт.
— Ма’ну, уходи оттуда, — она показывает пальцами в осколки купола, которые действительно выглядят угрожающе. — Пожалуйста. Хотя бы пока эту гадость не демонтируют.
Я соглашаюсь и выхожу вслед за ней. Она о чем-то негромко говорит по телефону, но до меня доносятся слова «выставка» и «я не могу так быстро».
— Снова какая-то поездка, которую ты пропустишь из-за меня? — спрашиваю, когда она отключается. Понятно, что я невыездной, поэтому и речи быть не может, чтобы поехать вдвоем.
— Ничего серьезного, — отмахивается она. — Но у меня всего пара дней, чтобы приготовить пристойную картину, которую Алекс сможет презентовать на вернисаже.
— Без тебя?
— Мне все равно. — Аврора перестает хмуриться, упирает руки в бока и спрашивает: — Поможешь мне?
— Я же не умею рисовать, — тушуюсь в ответ, как будто она попросила сделать для нее подделку «Джоконды».
— А тебе и не нужно. Ты будешь позировать.
Со стороны это звучит как сущий пустяк, если бы не два «но»: я не хочу позировать, а Аврора вроде заявила свои права собственницы. Но я даже не успеваю рот открыть, чтобы высказаться против — она меня опережает.
— Мне нужна только твоя спина.
Я видимо слишком активно перевожу дух, потому что Аврора смеется и обнимает меня. Плохие мысли тут же улетучиваются из головы. Сомнения — это хуже, чем не отмоленные грех. Они грызут нас куда сильнее. Что бы там ни говорил Шэ’ар и как бы это не соотносилось с реальностью и моими осколками воспоминаний, я никогда не смогу поверить ему безоговорочно. Да и не хочу.
— Ну… наверное, это можно устроить, — соглашаюсь я, совершенно бессильный против ее поцелуя и улыбки.
— Никто тебя не узнает, — как великая заговорщица шепчет она мне на ухо.
Мы заканчиваем распаковывать вещи, среди которых часть новой мебели — об этом позаботилась Нана, а часть — вещи Авроры из дома ее родителей. И хоть ситуация совсем не подходящая, я постоянно ловлю себя на мысли, что мне хочется испытать кровать на прочность совершенно недвусмысленным способом. И все это читается в моем взгляде, раз Аврора несильно шлепает меня по руке, делая вид, что страшно недовольна ходом моих мыслей.