— Здесь поблизости никто не живет.
Он озадачено хмурится, поджимает губы, как будто пытается придумать подходящую отговорку. Тянется, чтобы взъерошить волосы — и капюшон сползает с его головы.
Теперь у этого чокнутого более короткие волосы, разве что челка все такая же длинная. И каждая прядь все такая же потрясающе идеальная, как будто Ма’ну только что вышел из салона красоты. Так хочется запустить в них пальцы, что приходиться сцепить руки за спиной. Почему-то почти уверена, что его такое проявление внезапных чувств скорее напугает, чем обрадует.
— Я лечусь, — говорит он после долгих внутренних споров с самим собой — это явно читается на его лице.
— Твои шрамы… — пытаюсь угадать я, но Ма’ну отрицательно машет головой.
— Нет, шрамы тут не при чем. С ними уже почти все в порядке. Мой лечащий врач сотворил чудо и сказал, что хоть я и бракованный лунник, все равно нужно благодарить происхождение за то, что остался жив и не умер от потери крови.
Я правда изо всех сил стараюсь улыбнуться, но ничего не получается.
— Так где ты лечишься? Я на машине. Могу подвезти.
— Правда? — Голубые глаза вспыхивают обжигающе искренней радостью. — Спасибо, а то дождь…
Он не успевает закончить, потому что небо разрезает яркое лезвие молнии. Неожиданно, потому что я точно уверена, что полчаса назад на небе не было ни облачка. Но буквально за секунды воздух наполняется влагой монотонного ливня. Ма’ну пожимает плечами, словно это его вина. И снова морщиться.
— Я могу помочь, если нужно, — предлагаю я.
— Только если у тебя есть с собой аптечка, — отмахивается он.
— У меня — нет, но я точно знаю, где можно раздобыть. Никуда не уходи.
Я почти галопом слетаю по лестнице, перепрыгивая через строительный мусор и сломанные балки перил. Бегу на кухню. Помню, что в одном из ящиков видела целый арсенал всяких лекарств. Шансов, что они до сих пор лежат там же, ничтожно мало, но терять мне и так нечего. Распахиваю все подряд шкафчики, чувствуя себя Алисой, которая ищет заветный пузырек с надписью: «Выпей меня». Ничего, даже посуды нет. В отчаянии луплю дверцей шкафа, хватаюсь за столешницу, чтобы не сломать еще что-нибудь.
Как он мог меня забыть? Просто взять и вычеркнуть из памяти, словно я не живой человек, а всего-навсего неприятное воспоминание из детства? Как он мог забыть дом, в котором вырос? Где и от чего он лечится?
На самом деле у меня есть догадка, но я трусливо прячу ее в самый дальний уголок души.
— Мне кажется… — Ма’ну возникает перед моим носом, словно призрак. Даже задерживаю дыхание, чтобы не спугнуть. — Не смейся, но я почти уверен, что то, что ты ищешь, лежит здесь.