Тогда Виктория перешла на английский и, к изумлению всех, просто попросила к телефону Каролину, представившись ее подругой.
На том конце повисла пауза. Недолгое замешательство, сопение, щелчки, топот ног, и вдруг вдалеке послышался приглушенный, но так хорошо знакомый мне голос нашей заведующей:
– Кто?! Виктория?! О господи, я так и знала!
– Потому что невозможно усидеть на двух стульях, Лина, – проговорила Виктория, улыбаясь. – Кое-что треснет! Даже с твоими шикарными формами!
– Да пошла ты! – с досадой, но без злости в голосе проговорила Каролина и тут же добавила уже другим, извиняющимся тоном: – Вика, я знаю, это звучит глупо, но все пошло вообще не так, как должно было. Я сама в шоке. Можешь пока не говорить, что знаешь про меня и Али?
В ответ Виктория удивленно подняла брови:
– Как ты себе это представляешь? Тебя тут с фонарями ищут…
Мессенджер молчал, но мы слышали ее дыхание, Каролина как будто набирала воздуха, чтобы что-то сказать, но Вика опередила ее:
– Позвони родителям. Твой папаня вынес мозг половине города.
Каролина булькнула в трубку что-то вроде «мг», и все смолкло окончательно.
Мы потрясенно молчали.
– Вот это действительно финт ушами, – проговорил наконец Борис. – Это ж как надо достать человека, чтобы он вот так…
– Борь, сколько времени ты взаимодействовал с генералом Ивановым?
– Два дня, – признался следователь.
– И как, успел он тебя прессануть?
– Изрядно, если честно.
– Ну вот, а Линка с ним тридцать с лишним лет прожила.
Мы ждали информацию от авиакомпании и пограничников, когда неожиданно обнаружилось второе подтверждение Викиной правоты. Подтверждение пришло на своих двоих, и от него несло, как из винной бочки:
– Начальник, веди в тюрьму. Не могу. Виноват. Я машину бензин лить. Огонь. Костер. Ужас, – пробормотало «подтверждение» в лице проспавшегося наконец Мохаммада.
Парень протягивал руки и выглядел виновато.
– Так это вы купили машину? – спросил его Борис.
– Я.
Борис развернул фоторобот покупателя «Форда»:
– А это кто?
– Это старший брат дядя жена мой дядя.
– Кто? – нахмурился следователь.
– Старший брат дяди жены его собственного дяди, – перевел я с иностранного русского на обычный русский.
– Этот дядя дяди тут откуда взялся? – удивился Борис.
– Ваш родственник давно живет в России? – снова перевел я.
– Давно. Еще когда война СССР – Афганистан был.
– Еще со времен советско-афганского конфликта.
– Это я понял, – буркнул Борис и добавил, обращаясь к нам: – Тогда понятно, почему у того мужика не было акцента: он тут давно.
– Именно, а национальные диаспоры очень крепкие и дружные, – подтвердил я. – В просьбе не откажут.