— Иной пример «страны-системы», возможно, еще более яркий, доходчивый и очевидный — это европейский Шенген, супер-государство Шенген. Сейчас, когда мы обращаемся за визой в ряд западноевропейских консульств, мы получаем визу не конкретного государства — Испании, Германии, Греции или Франции, а визу, на которой написано «государства Шенген» (правда, на разных языках).
— Согласно Шенгенскому соглашению между рядом европейских стран?
— Да, и тут также происходит некоторая игра между реальными и формальными границами. В более даже сильной степени, чем в случае США, потому что процесс формализации новых границ более продвинут. Что считать реальными и что считать формальными границами? Смотрим на карту Западной Европы и видим национальные государства. Но мы как бы утрачиваем это видение, когда начинаем действовать.
Мы обращаемся в одно посольство и получаем визу, которая позволяет нам осуществить доступ еще в ряд государств, обратившись же в какое-то другое посольство, тоже европейской страны, на карте вполне равнозначное, скажем, Швейцарии — получаем визу, которая такой возможностью не обладает. Вот так даже обычные, формальные границы оказываются не совсем равновеликими.
— Мы побывали в Америке, Европе, а что Азия?
— И тут мы находим нечто весьма интересное. Например, Китай — это, конечно, тоже «страна-система». Вот Гонконг, интегральная де-юре и де-факто (с 1997 г.) часть КНР, но в то же время, заглянув в справочники международной статистики, увидим, что КНР и Гонконг разнесены по разным ячейкам. Хотя дело, конечно же, не только в статистике… (В прошлом году, кстати, с КНР объединилось еще и Макао.)
Вспомним также Тайвань, который КНР считает своей неотъемлемой частью, и международное сообщество в общем (но не в целом) этот принцип признало: Тайвань исключен из ряда международных организаций именно в силу юридически обоснованных претензий Китая. Но в то же время, если мы обратимся к другому аспекту реальности, то увидим, что Тайвань функционирует, фактически, как самостоятельное государство.
Если мы расширим фокус проблемы, то увидим, что ряд государств ЮВА населены в значительной степени китайцами (например, Сингапур). Еще дальше раздвинем фокус, — увидим феномен «хуацяо» — обширной китайской диаспоры в тихоокеанском регионе. Кстати, замечу «в скобках», что ВВП КНР и совокупный продукт прочих элементов системы «Китай» по некоторым оценкам примерно равны друг другу…
Так что же считать Китаем? Только КНР? В этом случае мы рискуем сильно просчитаться. Здесь возникает вполне серьезная проблема, потому что в зависимости от того, какую картографию мира мы изберем, реальную или фиктивную, настолько же реальными или фиктивными окажутся наши действия.