– Спасибо, Август! – благодарила она за то, что он подогрел ей воду. Та, что наносили в ведрах слуги, была едва теплая. – Так хорошо!
Вообще-то нагревать воду, особенно такой большой объем, не так уж просто. Не столько сложно технически, сколько отнимает слишком много сил. Поэтому маги – даже самые сильные из них – и в чайнике-то сами воду нагревают, только если нет иного выхода. Это касается и всех прочих бытовых заклинаний. Даже в дикой местности, где нет никого и ничего, выжимать воду из воздуха Август стал бы только от отчаяния. Неэффективно. Расход сил несопоставим с результатом. Легче, применив заклинание поиска, найти источник. Но сегодня, сейчас и – главное! – для Теа, Август готов был на все. И самое малое из этого всего – нагреть для любимой женщины воду в ванной. Но и Теа, уже кое-что успевшая узнать и о магии, и о колдунах, его «подвиг» оценила сполна.
– Спасибо, Август! – повторила она с благодарной улыбкой на губах.
– Наслаждайся! – хмыкнул Август. – Лично я согрелся от одного только твоего striptiza!
Стриптиз – еще одно новое слово, которому обучила его Таня. Впрочем, судя по некоторым намекам, одним раздеванием там дело не ограничивалось. Все-таки стриптиз – это скорее танец, чем прелюдия к совокуплению. Во всяком случае, так Август понял из сбивчивых объяснений красневшей, как маков цвет, женщины.
– Наслаждайся! – фыркнула в ответ Теа и oprokinula очередной стаканчик кирша. – Как думаешь, в кровати будет холодно или как? А то меня потянуло на подвиги, но traxatsya, когда ноги мерзнут, мне не нравится!
«Вот ведь, простите боги за выражение! – вздохнул мысленно Август. – Какой она все еще ребенок! И это в девятнадцать-то лет?!»
Тут, на беду или, напротив, к счастью, делать было и вовсе нечего. Ребенок и есть. Такой склад характера, такое воспитание, такой, судя по всему, жизненный опыт. То робеет и стесняется, как юная девушка из провинции, то блажит, как последняя светская стерва. Но и то и другое выходит у нее неподдельно хорошо. И трепетная лань, и темная колдунья – обе смотрятся органично и производят неизгладимое впечатление.
– Хотел тебя спросить…
На самом деле этот вопрос вертелся у него на языке с того дня, когда после ночи любви она рассказала ему о себе правду. Тогда у него возник мгновенный образ той Тани, какой она была «где-то там», пока не стала Теа д’Агарис.
– Спрашивай…
– У себя там, тогда… – Удивительно, но он смутился и сам не мог бы объяснить, с чего вдруг. – У тебя были голубые глаза и черные, коротко остриженные волосы? – решился наконец, Август.