Если говорить начистоту, рана оказалась ерундовой. Глубокая длинная царапина. Даже зашивать не пришлось, одной магией обошелся, «склеив» края довольно редким «персидским» заговором. И тем не менее, представив, что и как могло произойти с Таней во время схватки, испугался так, что сердце пропустило удар. И вот это-то и стало приговором. Любовь оказалась на деле чем-то совсем не похожим на то, что он думал об этом чувстве прежде. Август ведь искренне считал, что раз уж объяснился женщине в любви, то, верно, и любит по-настоящему. А он Таню и замуж позвал, и был, между прочим, счастлив, получив ее согласие. Однако в том, что любит эту женщину, и в том, как сильно он ее любит, убедился только теперь, представив, что мог ее потерять. Так что все верно: думал о любви, а могло показаться, что о смерти.
– Холодно! – пожаловалась между тем Таня. – Все время мерзну. Напиться, что ли?
– Сейчас разгорятся дрова в камине, – утешил ее Август, – и сразу станет теплее.
Они только что добрались до Граца и заселились в лучшую гостиницу, какую смогли найти, опираясь на неверные воспоминания Августа. Однако даже здесь, в дорогой гостинице для «чистой» публики, не умели творить чудеса. В комнатах, которые снял Август, было холодно и сыро. Гуляли сквозняки. Впрочем, хозяин гостиницы старался как мог. Кроме камина, в котором понемногу разгорался огонь, в гостиную вскоре принесли две жаровни с раскаленными углями, а также киршвассер[52] и горячий, прямо из котла, бойшель – рагу из телячьих легких. Теа выпила стаканчик вишневого бренди, зачерпнула ложкой рагу, попробовала, поморщилась, но все-таки проглотила. Посмотрела жалобно на Августа:
– А чего-нибудь человеческого у них в меню нет?
– Сыр? – предположил Август, зная гастрономические предпочтения своей невесты.
– Пусть принесут сыр и ветчину, ну или колбасу какую-нибудь! – тяжело вздохнула женщина, проглотив еще одну ложку австрийского безобразия. – Нет, – сказала она твердо, откушав еще немного рагу из потрошков. – Так дело не пойдет! Налей мне еще водки, Август, а то меня сейчас стошнит!
– Сыр и ветчина? – переспросил присутствовавший при этом разговоре хозяин.
– Поленту[53] сварить сможете? – поинтересовалась разочарованная в жизни графиня.
– Не извольте беспокоиться… э?..
– Графиня, – подсказал Август, и колесо завертелось еще быстрее.
Слуги бегали как угорелые, багровый от натуги хозяин лебезил и предлагал услуги, Август наблюдал за Теа, а та, что характерно, получала от всей этой суеты неподдельное удовольствие. Ну и настроение заодно поднималось. И у нее, и у него. В результате еще через час, сытая (полента, желтый сыр и жирная ветчина!) и пьяная, графиня Консуэнская залезла в медную ванну с горячей водой и, блаженно вздохнув, улыбнулась Августу.