– Готично, – определила это все Теа.
Август попытался было объяснить спутнице разницу между итальянским барокко и пламенеющей готикой. Но Теа лишь взглянула на него из-под ресниц, обдав волной холодной зелени, фыркнула и потребовала у мажордома огонь в камине, раскаленные угли в жаровнях и много-много – «Вы ведь понимаете значение этого выражения?» – очень горячей воды.
– Горячей! – повторила она. – Вы понимаете мой немецкий?
«Вот же ведьма!» – с удивившим его самого восхищением признал Август и более ни во что не вмешивался. Ему было любопытно, что еще потребует Теа. Но главное – как.
А она вела себя именно так, как, верно, и повела бы себя в подобной ситуации Теа д’Агарис. Осмотрела спальню – массивная кровать под тяжелым балдахином, козетка и бержер[57] в изножье, пара ковров на полу, шпалера на стене, трюмо и легкие полукресла, – посетовала на цветовую гамму: «Не люблю пастельные тона!» – и сквозняк: «Брр! Как холодно!» – и, бросив нечто пренебрежительное типа: «Скромненько, но чистенько», – пошла критиковать остальные помещения. В конечном итоге ей ничего не понравилось, хотя на вкус Августа принимали их едва ли не по-королевски. Впрочем, кое-что ей все-таки пришлось по сердцу, и Август совсем не удивился, узнав, что речь идет о медной ванне с колонкой для подогрева воды и унитазе со сливом[58]. Женщина умела ценить удобства и не раз сетовала Августу, что на его вилле даже уборной человеческой нет. Зато была ванна. Возможно, не такая роскошная, как во дворце Кауниц, но тоже неплохая.
Вот в ванной комнате они и встретились спустя два часа. Когда Август вошел в эти небольшие покои, где рядом с разожженным камином стояла потрясающе красивая медная ванна в футляре из резного дерева, Теа – по словам ее камеристки Маленькой Клод – уже минут десять как блаженствовала в горячей воде. И не просто в воде. Судя по ароматам, витавшим в жарко протопленном помещении, Теа не только набросала в ванну сушеных лепестков роз, но и добавила травяное зелье, варить которое Август ее, собственно, и научил.
«Ромашка, лаванда, липовый цвет…» – одобрительно кивнув, Август прикрыл за собой дверь и присел в поставленное рядом с ванной полукресло.
– Не помешаю?
– Ты уже здесь, – не открывая глаз, лениво ответила женщина.
Из ванны, прикрытой резной крышкой, видна была только ее голова, покоившаяся на краю подстеленной простыни. Лицо спокойное, можно сказать, умиротворенное. Дивной красоты лицо. И все-таки сейчас оно и вполовину не было столь же привлекательным, как тогда, когда в нем проявлялись черты характера Татьяны. Ее настроение. Ее ум и талант. Графиня Консуэнская – признанная красавица, но любил Август все-таки не ее, а Таню.