Август узнал о Маргарите случайно, когда его отец – теперь уже бывший отец – рассказал о ней в качестве назидания. Женщина была так уверена в себе, что умудрилась пропустить переломный момент. Вот только что она была популярна и желанна, а в следующее мгновение о ней уже все забыли. Сбережений у нее почти не было. Пришлось продавать драгоценности. Однако привыкшая жить на широкую ногу, она не заметила, как растратила и эти деньги.
– Печальный конец, – констатировал старый граф, завершая свой рассказ. – Я слышал недавно, что она теперь живет на Старых Мельницах у блошиного рынка.
Там ее Август и нашел сегодня днем.
Танья опять его удивила. Во-первых, она ему очевидным образом обрадовалась. И это оказалось неожиданно приятно, потому что, как выяснилось, он тоже успел соскучиться. А во-вторых, она собрала часы и заставила их идти. Возможно ли такое и если возможно – в каком из миров женщины разбираются в механике и оптике? За прошедший день гостья успела нарисовать на листах бумаги схему зрительной трубы, приведя рядом с рисунками и схемами довольно сложные вычисления, большую часть которых Август не понял. Зато он ухватил главное – это были не фантазии, а чертежи, выполненные человеком, который хорошо разбирается в оптике, знает математику и не чужд инженерному искусству.
«Неужели ее мир настолько отличается от нашего?»
Что ж, если все пройдет как задумано – а у него на сей счет и сомнений не возникало, – очень скоро Август сможет говорить с Таньей на любые темы. И на темы, волнующие его, и на темы, интересные ей. Но для этого все должно быть сделано точно по алгоритму[14], созданному четыреста лет назад великим Бурхардом из Гейдельберга. Бурхард Гейдельбергский привел в своей книге о колдовстве весь набор необходимых инструкций, записанных стихами для лучшего запоминания. Август помнил эти стихи наизусть и сейчас готовил аркан со всей тщательностью, на которую был способен. А способен он был на многое, особенно тогда, когда страстно желал получить искомый результат.
Август протянул гостье руку. Жест недвусмысленный, и накануне женщина его прекрасно понимала и без тени смущения вкладывала свою ладонь в его. Однако сегодня, сейчас, Танья словно бы колебалась. Потом все-таки решилась. Улыбнулась смущенно – что очень странно смотрелось на идеальном лице Теа д’Агарис, – пожала тонкими плечами и подала руку. Август поощрительно кивнул и повел гостью в Вишневую гостиную, где все уже было приготовлено для магического ритуала.
На паркетном полу Август нарисовал восьмилучевую звезду, вписанную в окружность. Рисунок согласно традиции был насыпан кварцевым песком, угольной пылью и перемолотой красной глиной. В узлах, то есть там, где пересекались линии, лежали костяные медальоны с выгравированными на них рунами. Бурхард пользовался для этой цели сочетаниями букв еврейского алфавита, но уже много лет назад было доказано, что все эти сочетания взаимозаменяемы с рунами, так что и здесь все было правильно. С восточной и западной сторон фигуры стояли кресла для Отдающего и Принимающего, с южной стороны – для Медиатора. Перед первыми двумя креслами стояли высокие подсвечники-торшеры со вставленными в них толстыми свечами, отлитыми из воска с различными, но строго оговоренными добавками.