– Холодные переходы, сквозняки на лестницах…
«Откуда она знает?!»
– Откуда вы знаете? – спросил уже вслух.
– Догадалась, – горько усмехнулась Теа. – Посмотрите на этот ужас, Август! Разве не понятно, что в этом вертепе[28] могут жить только крысы и привидения!
– Примите во внимание, Теа, что в доме уже больше ста лет никто не живет, – попытался успокоить ее Август.
– Вот я и говорю – руины!
Оставшуюся часть пути Теа молчала, замкнувшись в себе, но, как заметил Август, нет-нет да и бросала быстрые взгляды на виллу Дориа, которая и вправду выглядела мрачно, если не сказать хуже.
Замок давил, и давление это было вполне ощутимо, словно воздух здесь тяжелее, чем должен быть. Такова была темная аура этого давным-давно покинутого дома. Даже свет рядом с ним терял часть своей силы, так что вблизи виллы Дориа было сумрачно и прохладно, несмотря на теплый солнечный день.
– Чувствуете? – спросила Теа.
Голос ее дрогнул, но женщина не остановилась.
«Есть в ней это!» – в очередной раз отметил Август, который как завороженный наблюдал за тем, как рядом с ним – шаг за шагом, штрих за штрихом – возникает новый образ: Теа д’Агарис, какой он ее себе вообразил.
– Чувствую, – сказал он вслух, – давит и света не хватает. И как-то…
– Тревожно? – подсказала Теа.
– Да, пожалуй.
Август почувствовал нарастающую тревогу, едва они вошли в огороженный стеной двор. Впрочем, по мере приближения к главному входу беспокойство не усиливалось. Хотя и не ослабевало.
«Наведенный обман чувств? – задумался он, наблюдая за тем, как смотритель торопливо отпирает дверь и распахивает створки, приглашая войти. – Довольно сложное колдовство. Не каждый и осилит… Но сто лет! Как сохранить силу гримуара на столетие? Она должна была запечатать заклятие другим заклятием и привязать… К чему она могла привязать печать?»
Наверняка в стену дома вмурована пара заговоренных камней, но поди найди их, не зная точно, что искать! И во дворе закопаны. Если бы Август решил заняться чем-то подобным, первым делом закопал бы пентаграмму из заговоренных камней, по камню на каждый из лучей.
– Вы как, справляетесь? – Мог бы и не спрашивать, но отчего-то спросил.
– Пока справляюсь, но на душе кошки скребут.
Между тем вошли в дом. Здесь было еще сумрачнее, еще холоднее, еще безнадежнее. Тяжелая атмосфера, густые тени по углам, тьма в переходах и на лестницах. И пыль. Очень много пыли.
Август взял у сторожа фонарь, и они с Теа пошли осматривать дом. Но чем дальше они шли, тем хуже им становилось. Шепоты, шорохи, звуки шагов и капающей воды, движения застоявшегося воздуха, как если бы рядом с вами пробежал кто-то, кого вы не слышите и не видите, но отчетливо ощущаете. Потом начали сами собой открываться и закрываться двери. Скрип ржавых петель, клацанье замков, удары дерева о дерево. Ничего по-настоящему опасного – настоящую опасность Август, вероятно, все-таки ощутил бы, – но тем не менее крайне неприятно.