— Стакан водки!
— Пожалуйста!
В несколько глотков пропустил через горло весь стакан водки, словно принимал горькое, но полезное лекарство, и моментально почувствовал, как согрелось его тело. Закурив папиросу, он снова приказал продавцу:
— Репете!
— Слушаюсь! — ответил тот.
Налив в стакан водки и поставив его перед товарищем Ногталаровым, продавец спросил:
— Чем закусите?
— Не нужно мне никакой закуски.
— Ну хотя бы соленым огуречиком. Как бы водка нутро вам не сожгла.
— Пеплу бояться огня не приходится.
Товарищ Ногталаров покосился на продавца.
— После того блеска, что меня окружал, что мне твой соленый огурец?! — воскликнул товарищ Ногталаров и, схватив второй стакан водки, стоявший перед ним на стойке, опрокинул его.
Вдруг глаза товарища Ногталарова заблестели; вперив свои искрящиеся глаза в продавца, он громко спросил:
— Тебе, товарищ, лучше знать, чем это… запивают?
— Зависит от вкуса, товарищ. Одни запивают вином, другие пивом.
— Как по-твоему? К числу каких людей ты меня относишь?
— Как сказать? Не знаю, право, — продавец внимательно оглядел клиента, — по-моему, ни к одному из наших постоянных клиентов.
— Вот молодец! Правильно сказал. Я не из тех, что походят на обыкновенных людей! Знаешь ли ты, кто я такой, а?
Продавец был занят другим клиентом, поэтому не ответил на вопрос. Облокотившись на стойку, товарищ Ногталаров погрузился в глубокое раздумье, затем покачнулся, что-то пробормотал и, схватив графин с пивом, приготовленный для другого клиента, отошел в угол.
— Молчание! Внимание!.. Слово дается товарищу Ногталарову! — закричал он и прижал к губам горлышко графина.
Выпив часть желтой, пенившейся жидкости, а остальное пролив на грудь, он посмотрел на пустой графин и громко добавил:
— Где я нахожусь?
Вдруг стоявший перед ним вспотевший графин превратился в блестящее зеркало, и глазам его представилась его волосатая грудь. Он понял — здесь баня. Теперь и лицо его, как всегда в бане, было покрыто испариной и глаза были красны. Только почему-то голова не была повязана полотенцем и на плечи не накинута купальная простыня. Эта деталь заставила товарища Ногталарова долго от души хохотать.
Когда он вышел из закусочной, на улице уже горели огни. Свежий ночной ветер, дувший ему в лицо, вдруг ударил в голову, и вместе с головой стало качаться и все его тело. Ноги его заплетались, длинные руки, словно ветви засохшего дерева, качались от ветра. Но какая-то таинственная сила, поддерживая его, не давала ему терять равновесие и падать. Ногталарову казалось, что у него три руки и три ноги. Однако, как он ни напрягал свой мозг, никак не мог понять, что этот новый придаток его организма не что иное, как палка, которой он вооружился после падения с лестницы.