— Смотри.
Он указал остриём своего кинжала на серое лицо гнома. На нём была выжжена руна. Ловким движением он приставил кинжал и вырезал руну. С серых губ гнома сорвался сухой стон, потом тот осел.
Костные осколки и зубы, вместе с заржавевшими доспехами упали на землю.
— Нежить.
Он увидел мой испуганный взгляд.
— Я выглядел также, когда увидел первого. Поверь мне, мы тоже столкнулись с этим впервые.
— Рапорт! — крикнул он назад.
Одни за другим ответили семь голосов.
— Хорошо, — он встал и убрал кинжал. — Скоро всё закончится.
— Давно пара, сержант. Я себе здесь ещё яйца отморожу, — крикнул один из солдат.
Сержант обратился ко мне.
— Думаю, тебе лучше пойти с нами.
Я только кивнул и последовал за ним. Солдаты, несмотря на тяжёлые доспехи, двигались с поразительной лёгкостью; через несколько метров они побежали рысцой. Очевидно они знали дорогу.
Я заметил, что одни из мужчин передо мной несёт два рюкзака. В темноте потребовалось некоторое время, чтобы понять почему: каждый второй солдат нёс на спине закованного в цепи гнома.
Сержант был прав. Много времени не потребовалось, уже скоро мы были в безопасности: большая бронзовая дверь была открыта, а из неё лился свет масляных ламп, который было приятно видеть.
Почему-то комната показалась мне знакомой. Она была восьмиугольной, из неё вели четыре бронзовые двери. Посередине стоял алтарь. На нём лежал конец крепкой верёвки, поднимающейся вверх и исчезающей в дыре на потолке.
— Наших не совсем мёртвых дружков вон туда, — приказал сержант.
— Бальтазар, ты позаботишься о двери, а остальные лоботрясы складывают перед ней камни.
Солдаты были слаженной командой. Понадобилось всего несколько минут, и дверь была забаррикадирована.
На Бальтазаре, в отличие от других, не было доспехов, на нём была одета подбитая мехом, голубая мантия. Казалось, он также думает, что помогать, это ниже его достоинства; к камням он не прикоснулся, лишь положил обе руки на створки дверей.
Только когда я увидел, как двигаются его губы, я понял.
От его рук на дверях распространился бледный свет, и раздался скрежет. Потом он удовлетворённо кивнул и отошёл назад.
— Это должно сдержать их.
— Хорошо. Кто-то ранен?
— Всего лишь царапина, сержант. Один из этих малых укусил меня через перчатку, — сказал солдат, указывая большим пальцем позади себя на гномов в углу.
— Хорошо. Пора убираться отсюда. Липко, ты пойдёшь первым.
Липко подошёл к верёвке, дёрнул за неё один раз, собираясь карабкаться вверх.
— Будет лучше, если первым пойду я, — сказал Бальтазар. — Когда я буду наверху, то смогу поднять вас по воздуху в шахту.