— По-настоящему считается не тот возраст, который чувствуешь в костях, а тот, который тяготит здесь и вот здесь, — я прикоснулся к сердцу и лбу. Я уже давно чувствовал себя в своём теле старым, и прежде всего виною тому были мои кости.
— Почему вы думаете, что люди умрут здесь?
— Не принимая в расчёт наёмников? — спросил я с кривой улыбкой.
Она кивнула.
— Не принимая в расчёт наёмников.
Я вернулся к столу и сел. Мои шаги, без веса тяжёлой кольчуги, казались какими-то лёгкими. Я покрутил плечами и потянулся, прежде чем посвятить себя ей — ей и вину.
— Давным-давно, меня уже один раз заносило снегом.
Я закрыл глаза и снова увидел перед собой то место, как будто это произошло вчера, а не прошла уже целая человеческая жизнь.
— В то время я служил графу фон Бернштайн. Там был небольшой спор по поводу приданого его дочери. Усадьба, которая номинально всё ещё принадлежала его семье, но уже давно не использовалась. Фермеры имели на неё локальное право. Если хозяин двадцать лет не ступает в свои владения, те переходят к арендатору.
— Это кажется разумным. Закон заставляет хозяина заботится о своём имуществе, — сказала она.
Я улыбнулся.
— Вы мятежница, сэра.
Она улыбнулась в ответ, и я в первый раз заметил ряд её жемчужных зубов. Я быстро поднёс кубок к губам и сделал ещё один глоток золотистого вина.
— Помимо его владений была ещё коммерческо-таможенная станция на перевале, через которую вёл торговый путь. Там же находилась оборонная башня.
Этот путь контролировал всю долину, туда меня и отправили. Меня и ещё десять мужчин в знак того, что господин граф, даже с помощью силы, хотел сохранить то, что считал своей собственностью.
— И дошло до столкновения?
— Да, позже. Но это не суть моей истории. Точно так же, как здесь, эта оборонная башня находилась у подножья перевала.
— Вы уже упоминали об этом.
— Да. Однако с той разницей, что та оборонная башня не использовалась в течение длительного времени. Когда я прибыл туда с моими товарищами, нужно было ещё многое поправить. Ни одна дверь и ни одно окно не были на своём месте, крыша конюшни протекала, а пол в башне обрушился. Там гнездились голуби, птичий помёт покрывал землю до лодыжек. И там воняло, но не очень, потому что было холодно. Поздняя осень. Мы пахали там три недели. Местные жители, на которых мы хотели произвести впечатление силой оружия, появлялись там иногда и наблюдали, как мы работаем. Смотрели на нас, как обычно смотрят на экзотических животных. Однажды по тропинке к башне поднялась молодая женщина и сказала, что нам следует покинуть башню сегодня же. Сержант, который возглавлял эту экспедицию лишь засмеялся. Он спросил, не угрожает ли она ему. Девушка только серьёзно покачала головой. Это был совет, а не угроза. Сержант смотрел на это иначе. Он отдал её команде на развлечение.