Лия осмотрела лагерь.
— Здесь спал конюх? И вы принесли ему завтрак?
— Я всегда это делаю. Сегодня раньше, чем обычно. Этой ночью я плохо спал, — он бросил на меня взгляд. — Я привязал верёвки к лестнице и поговорил с моими дочерями о вашем совете.
— Мне очень жаль, — искренне сказал я.
Он выпрямил плечи.
— Возможно моё сердце с этим не согласно, но разум говорит, что вы правы. Мои дочери тоже об этом знают. Однако, это не помогло нам спокойно лечь спать. Мы долго молились, и я уснул. Но проспал в постели не долго, поэтому спустился вниз и стал наводить порядок. Ну, что обычно делают, если на ум не приходит ничего другого.
— А сколько сейчас время, сильно рано? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Не очень. Я потерял всякое ощущение времени. Но для животных как раз самое время.
Одно мгновение я не понимал, что он имеет ввиду. Завывание бури было вездесущим, и здесь тоже, но я также услышал ещё другой звук с обратной стороны двери, ведущей в конюшню.
— Коровы, — сказала Лия.
Хозяин постоялого двора кивнул.
— Я их услышал, когда ставил здесь еду и удивился. Обычно Теобальд аккуратный… был аккуратным мальчиком, на него это не похоже. Поэтому я прошёл в конюшню…, — он сглотнул. — Убедитесь сами.
Он открыл дверь и уступил нам дорогу. Я увидел, что Лия обхватила рукой рукоятку своего длинного меча.
Хозяин постоялого двора вошёл в конюшню за нами и поднял вверх фонарь.
Конюшня была не так хорошо утеплена, как другие здания, здесь и там, в щели проникал свет, но от множества стоящих бок о бок животных исходило тепло, так что здесь было почти уютно. Одно мгновение я ничего не видел, кроме того, что животные нервничают, а коровы жалобно мычат.
Потом, постепенно, разглядел две кучи на полу.
— Его собака, — объяснил хозяин, когда я приблизился к первой. Когда-то это был волкодав, я смутно помнил его, средней величины и ещё молодой. Он был достаточно дружелюбным, чтобы обнюхать мою руку и помахать хвостом. Добродушная зверюга.
Казалось, коготь вспорол его от брюшины до груди одним ударом. Потом собаку швырнули в стену. По тёмным каплям можно было проследить траекторию её полёта, а по стене она соскользнул вниз, чтобы потом остаться лежать там, где мы её теперь нашли. Животное размозжили одним ударом.
Я держал в руке кинжал — я даже не помнил, как его вытащил — и кончиком приподнял брыли животного вверх. Я смог сдвинуть их с места, хоть и с трудом. Животное умерло ещё не так давно, а перед своей кончиной жестоко сражалось. Его зубы были в крови, и мне показалось, будто между зубов застряли волосы.