— Глория, как ты могла вылить пиво в лица посетителей?! — громко возмущался парень. — Блондинка катает заявление в жалобную книгу, и грозится завести на бар, и на тебя отдельно, уголовное дело!
— Вообще-то, в её лицо я вылила мартини, а не пиво, — пожав плечами, почему-то совершенно спокойно ответила Тому я, словно внутри меня больше не осталось ни единой эмоции.
— Ты вообще слышишь, о чем говорю я, и что несешь ты?!
— Никакого уголовного дела ей не грозит, — внезапно встрял Эмметт, который всё еще находился здесь лишь потому, что надеялся отжать у меня ключи. — Отец её парня шериф.
— Тебе-то может и не грозит, дорогая, а вот что теперь делать мне со своим баром?!
— Закрываться, — продолжала удивлять саму себя холодным спокойствием я.
— Что?!
— У тебя отстойный бар.
— Глория Пейдж, немедленно вернись на своё рабочее место и извинись перед пострадавшей! — потребовал Том.
— И не подумаю. Я увольняюсь.
— Это не тебе решать! Только я могу решить, когда именно освобождать тебя от твоих обязанностей!
— В моей жизни был всего один работодатель-извращенец, и-то ложный, как позже определил заклеймивший его, мой отец. Больше и дня не собираюсь работать на извращенцев. Особенно на настоящих.
— Глория!..
— Том, засунь свой «руль», вместе со всем своим баром… Боюсь, ты еще не готов узнать куда именно, — твердо ответила я и, развернувшись, направилась в противоположную от всех сторону, по дороге напяливая толстовку и бурча себе под нос слова: «Дурацкое название дурацкого бара с дурацким хозяином».
Глава 33. Разрывающие эмоции
Не прошло и минуты, как меня нагнал огромный джип.
— Сядь, пожалуйста, в машину, — произнес знакомый до боли в душе голос.
Естественно я села. По моей просьбе Роланд поехал в направлении дома Сэм. Всю дорогу мы провели в гулкой тишине, после чего остановились напротив названного мной дома, залитого лунным светом.
— Доротея рассказала мне о твоём возвращении, — начал Роланд, приглушив мотор.
— Мы с ней слишком давно виделась, — зачем-то словно упрекнула я.
— Я был в Дубае и встретился с ней только сегодня, — зачем-то начал оправдываться Роланд. — Она назвала мне бар, в котором ты работаешь.
— Больше не работаю, — глухо отозвалась я, только теперь отметив, что мы с ним перешли на «ты», чего прежде себе не позволяли. Однако теперь мне было наплевать на формальности. Он больше не был моим начальником, мы пережили слишком тяжелую потерю и не менее тяжелый год, так что я могла себе позволить не заморачиваться на пафосное «Вы».
— Это правда, что отец твоего парня — шериф?
— Нет. Отец моего друга шериф. Это разные вещи.