Я же просто его разлюбила, охладела к нему, стала как айсберг… Поэтому я не могла наделить своего бывшего возлюбленного даже крохотной частью той ненависти, которой он наградил меня. Альберт угрожал мне расправой над Брэндоном, если я не оставлю Роланда под его опекой. Брэндон был богат и влиятелен — его отец являлся крупным банкиром из США — однако я прекрасно знала о связях и возможностях Альберта. От силы ненависти он мог решиться на самые рискованные шаги. Я была в этом уверена. Он обещал, что даст Роланду всё, что не смогла дать ему я — любовь, образование, карьеру… За мной стоял выбор: оставить нашего сына с отцом и все будут невредимы, хотя и вдали друг от друга, либо Альберт обязательно найдет способ исполнить своё обещание и расправиться с Брэндоном. Я не могла жить в постоянном страхе, потому и выбрала первый вариант. Да, я могла встретиться со своим сыном сразу после его совершеннолетия, но я боялась осуждения. Так сильно боялась, что наша встреча произошла спустя десять лет после его восемнадцатилетия и в итоге Роланд меня из своего дома. Я бы тоже себя выгнала…
— Не говори так, — к моим глазам подступили слёзы. — Я бы тебя не выгнала.
— Правда?
— Честное слово.
— Я приехала лишь потому, — спустя минуту, продолжила Мэрилин, — что узнала о смерти Мартина. А ведь это произошло год назад. Где я была всё это время? Нет, я слишком легкомысленная и, к тому же, эгоистка… Я говорю, что не встретилась со своим сыном прежде потому, что боялась его осуждения, но на самом деле была занята лишь собой и собственным счастьем, а когда раз в месяц — всего двенадцать раз за год! — я спрашивала себя, как и где живет мой сын, я брала в руки ноутбук и искала по нем информацию в интернете. Видя его на ковровых дорожках, презентациях и концертах, я убеждалась в том, что он жив-здоров и не нуждается в деньгах, после чего делала вывод, что он счастлив, и закрывала ноутбук. Какая нормальная мама так поступает?
— Просто ты необычная мама, — чуть не произнесла слово «ненормальная» я. — Ты мама-ребенок, которая не способна на заботу и которая сама остро нуждается во всяческом внимании и всесторонней опеке, — пожала плечами я, пошатнувшись из-за захмелевшей головы.
— Ты добрая. Ты снова меня оправдываешь.
— Я говорю как есть. Ты ведь даже спички зажигать не умеешь, а винишь себя за то, что не смогла воспитать ребенка. Смотрю на тебя и поверить не могу, что твой ребенок уже давно взрослый мужчина. И причем како-о-ой мужчина!
— Какой? — с детским любопытством вытянулась Мэрилин. — Роланд — он какой?