– Ты все сделал правильно, Актаму, – ответила она. – Мудрое решение.
Подхватив кошку на руки, Бектатен ноготком нежно почесала ей спину по всей длине; кошка от удовольствия замурлыкала и принялась лизать ей пальцы другой руки. Как же любила Бектатен это ласковое создание!
– Эти люди из Парка Хэвилленд, – продолжал Актаму. – Мы опознали в них тех, кого видели на улицах Лондона, когда они шпионили за Рамзи и его возлюбленной. Собираются они поздно ночью. Так что это либо бессмертные, либо люди, настолько увлеченные идеей какого-то дела, что спать им некогда.
– А возможно, и то и другое, – предположил Энамон.
– Конечно.
Наступило молчание, которое долго никто не нарушал. Звук волн, разбивающихся о скалы под окном, напоминал монотонный медитативный напев, под который Бектатен могла неспешно обдумать все, что она только что услышала.
– Он вор и убийца, – наконец заявила она. – Рамзес Великий украл эликсир. Теперь я это знаю наверняка. Клинок, убивший мою любимую подругу Марупу, был дорогим, сделанным из бронзы. Я должна была догадаться. Напрасно я так опасалась Сакноса. Нужно было давно понять, что почти столетняя жизнь Рамзеса Великого – это было только начало.
– Вы знали это, моя царица, – ободряюще заметил Актаму. – Поэтому мы сегодня здесь.
Итак, Рамзес пустил в ход эликсир. И сделал это недавно.
А значит, наверняка появились и другие бессмертные.
– Мы узнаем все, что возможно, об этих людях из Парка Хэвилленд, – сказала Бектатен своим слугам. – Но сначала – мой сад. Пришло время возделать мой сад.
Они молча кивнули и удалились.
* * *
Бектатен наблюдала за ними со второго этажа замка, из комнаты, которую выбрала лично для себя. Одно окно в ней выходило на неспокойное море, а второе – в расположенный внизу внутренний двор, где Энамон и Актаму сажали семена на широкой прогалине голой земли среди некогда мощеного пола. Несколько дней назад они подравняли края этого участка выбитых булыжников так, чтобы сделать его прямоугольным. Сверху темное пятно почвы можно было принять за дыру в поверхности земли в рамке из выложенных камней, если бы не согнутые фигуры работающих мужчин.
Семена, которые некогда путешествовали в переметных сумках у них за плечами, сейчас хранились в разукрашенной шкатулке тонкой работы, которую они принесли из ее новой библиотеки, размещенной в соседней башне.
Энамон тщательно записывал расположение каждого растения, несмотря на то что их легко будет узнать, когда они зацветут.
А зацветут они в считаные мгновения.
Бастет, растянувшись на предплечье Бектатен, сладко мурлыкала. Ах, какое божественное наслаждение!