Как только мы оказались внутри, родители позвонили в больницу.
Сидя в гостиной на диване, я слушал, как они в коридоре по телефону разговаривают с неврологом, и время от времени передают друг другу трубку.
Приглушенными голосами они описывали не только мое неустойчивое поведение, но внезапный отказ принять трагедию, приключившуюся с моим братом четыре года тому назад. Брат повредил позвоночник и оказался парализован от шеи и ниже, не в состоянии даже самостоятельно дышать.
Мои родители внимательно слушали, что им говорил невролог, отец даже перешел к старому проводному телефону, стоящему на кухне.
— Значит у Кэллума просто посттравматический шок? — услышал я его вопрос.
— Что нам делать? — хотела знать моя мать. — Это как-нибудь лечится?
Не знаю, что ответил им доктор. Но чтобы он ни сказал, вопрос о моем возвращении в больницу больше не обсуждался.
Спустя пару часов, я ужинаю, с трудом удерживая в желудке все, что кладу в рот и проглатываю.
Я все равно не могу вспомнить несчастный случай, произошедший с Коулом четыре года назад. Точнее, это не совсем так. После аквапарка, когда мы переехали в Кристал Фоллз, я сотни раз видел, как он разбивался на велике, врезался куда-то на санках, падал со скейтборда. Но никаких травм страшнее сбитых коленей, огромных синяков и стертых в кровь ладоней он не получал.
— Сынок, — зовет меня отец, сидящий во главе стола — месте, на котором я не видел его уже год, — может, хочешь кому-нибудь позвонить? Другу или одной из своих девушек? Может беседа с кем-нибудь поможет тебе почувствовать себя лучше.
Друзья? Девушки? Он говорит так, как будто я их выращиваю, как сорняки в саду.
— Где твой телефон? — спрашивает мама.
— Не знаю, — отвечаю я. Как мне кажется, он разряженный лежит где-то под кипой бумаг в моей комнате.
— Ну, конечно же, ты потерял его, — предполагает отец. — Ладно, не волнуйся, мы купим тебе новый. Помнишь наизусть чей-нибудь номер? Хочешь позвонить другу?
— Слушайте, в данный момент я не горю желанием разговаривать с Брайсом, — отвечаю я. Небольшое преувеличение. — Но, может быть, чуть позже я позвоню Уиллоу.
— Брайс? — переспрашивает отец. — Кто такой Брайс?
— И Уиллоу, — расцветает мама. — Такое милое имя. Ты никогда раньше не упоминал его. Это новая подруга?
— Погоди секунду, — говорит отец. — Почему все девушки, с которыми ты общаешься носят имя какого-нибудь растения?
Вилка у меня из рук падает на тарелку. Они не поддразнивают меня, насколько я могу судить. Они на полном серьезе ведут себя так, будто никогда не слышали ни о Брайсе, ни о Уиллоу.