– Это из-за Элая им такая свобода действий? – допытывался Оль. – Так даже местные эльфы ведут себя скромнее. Он кто такой, этот Элай, ваш потерянный внук?
А вот Алера, хотя и не могла слышать тихий голос Оля, уставилась на него через ярко плещущее пламя костра. И магу показалось, что ее черные глаза безжалостно вгрызлись в его мысли, потащили наружу из глубин памяти все, что он считал надежно там упрятанным.
– Мы в Эллоре считаем, что не нашего ума дело – судить людей, которые пережили больше того, что мы в силах понять и осмыслить, – ответила наконец Имэль. По многолетней привычке она говорила немного сложнее и громче необходимого, и сидевшие поблизости эльфы сразу уставились на нее и на гласника. Оль тут же пожалел, что задал вопрос – всехнего внимания ему и так вполне хватало. – Одному человеку довелось умереть, а двум другим – пережить его смерть и возвращение к жизни. Это находится за пределами нашего опыта или опыта наших предков, мы не можем судить о желаниях и поступках таких людей в привычных нам представлениях, потому проявляем терпение и сдержанность в суждениях.
– Как это – умереть? – не понял Оль. – Они ж все трое ходят своими ногами, а вовсе не лежат на погосте тихонечко. И на мертвягу никто из них не походит, ну разве только Элай временами.
Имэль обернулась к Алере, приподняла бровь. Та откинула волосы на спину, придвинулась поближе к костру и быстро распустила шнуровку рубашки у горла, потянула ткань вниз и пошире развела ворот, оставив едва прикрытой грудь. Тахар, сидевший за спиной Алеры, поднялся, дернул ее за ухо и принялся пробираться куда-то. Элай, криво улыбаясь, разглядывал вытянувшееся лицо Оля.
Здоровенный белый шрам под ребрами мог оставить только меч, проткнувший тело насквозь. Единственное, что возможно сделать после такого удара, – очень быстро умереть, пуская кровавые пузыри изо рта.
Оль подумал, что меч держал человек, которого таки допекла язвительность Алеры и ее длинный язык.
Имэль оглядела лица сидящих у костра.
– Тахар спас ее. В последние вздохи создал портал и прошел через него с Алерой на руках.
– Значит, она все-таки не умерла, – упрямо уточнил Оль.
Тахар подошел, без спроса уселся рядом – прямо на то место, где раньше сидела Умма. Словно хищник, уставший гоняться за добычей и занявший наблюдательный пост у ее норы.
– Для нас двоих – все равно что умерла, – сказал он негромко, чеканя слова, и голос его звучал сердито. – Мы были рядом… по брови в ее крови. Мы успели понять, что она умирает, а мы ничего не можем сделать, совсем ничего, понимаешь? Мы чуть не рехнулись там…