— А вот и Оля, — по-свойски приветствовал ее Барабас, уже разливавший гостям вино. — Прошу любить да жаловать — Оленька, Мариночкина подруга. Ты что, Ольгунчик, пьешь — бордо, виски, джин с тоником?
— Бордо, — пролепетала Ольга Васильевна, инстинктивно выбрав напиток послабее и на ходу осваивая роль «Ольгунчика». И кокетливо добавила: — Только мне немного, Витюша, ты же знаешь, у меня от алкоголя мигрень разыгрывается.
— Тогда рекомендую водку. Дешево и сердито, и никакой мигрени, гарантирую, Русскому человеку от этих заморских зелий один вред. У хозяйки, я смотрю, знатная перцовочка имеется. Хохлы, сволочи, умеют делать, — произнес один из гостей, видом попроще, вероятно, тот самый «хмырь», который пришел с Переяславчиковым. Он приблизился к Ольге с двумя полными рюмками, и она чуть не свалилась со своих замшевых каблуков: перед ней стоял не кто иной, как пенсионер и ветеран-афганец Юрий Павлович Грибоедов. Но как он переменился! Плечи развернулись и заполнили бицепсами рукава хорошо сшитого твидового пиджака, голова гордо откинулась, глаза смотрели прямо и молодо. Ветеран сбросил сразу десяток лет, и в его фигуре чувствовалась не просто военная, а командирская выправка.
«Узнает! — в панике пронеслось в голове у Морозовой. — Все пропало! Бежать?..»
Но Грибоедов смотрел на нее приветливо, даже с некоторым мужским интересом, и не собирался узнавать. Вряд ли ему могло прийти в голову, что невзрачная старушенция, которую он мельком видел в вахтерской будочке за окошком, и эта моложавая, уверенная в себе дама, — одно и то же лицо. Да и лицо было фактически другим: Леночка поколдовала над ним с витаминной и питательной масками, а потом втерла специальную сыворотку, которая на несколько часов разглаживала кожу и убирала морщины. Конечно, Морозова после этих процедур не выглядела ни на двадцать, ни на тридцать лет, но больше пятидесяти ей бы никто сейчас не дал. Не следует также забывать умелый макияж, парик, всегда придающий женщине ухоженность и величавость, и фирменное платье, которое способно создать впечатление хорошей фигуры даже там, где ее давным-давно нет. Одним словом, Ольга в этот вечер смотрелась на миллион долларов. Об этом красноречиво говорили загоревшиеся глаза нового старого знакомого.
«Ишь ты, еще ухаживать начнет», — с усмешкой подумала Ольга Васильевна, благосклонно принимая у кавалера рюмку с золотистой жидкостью. Как есть перцовка! Надо только пригубливать, а то окосею. А ведь я бы его тоже не узнала, если бы, скажем, он прошел мимо меня на улице со своим орлиным взглядом и величавой осанкой.