Что такое «Анна Каренина», как не подробная инструкция, согласно которой можно точно попасть под поезд общественного мнения. А «Преступление и наказание»? Как доиграться до убийства, любуясь собственной гениальностью. «Евгений Онегин» – сборник рекомендаций, как нужно отмораживаться, чтобы потерять любовь всей своей жизни. «Чайка» Чехова – как вынести мозг окружающим и в конце концов самому себе. Российская культура вообще любит все советовать от противного. Не зря же в русском языке одного отрицания в предложении недостаточно: «я ничего ни о ком не знаю и знать не хочу». Может быть, поэтому мы такие не позитивные? Вся наша культура только и говорит: не делай, не говори, не попади, не думай, а вон, смотри, этот думал-думал, и что получилось, старушку зарубил!
Лично я не мог совладать со всем этим валом мирового опыта, с этой смесью из прочитанного прочувствованного, ложно трактованного, забытого и криво вспомненного: я перестал следить за дискуссией моих друзей в чате, чтобы они не раздавили меня, как грузовик давит лягушку на автостраде.
Сегодня мы кардинально не совпадали.
Я попрощался, сказав, что все «ОК», и вышел из чата.
Вика открыла мутные от сна глаза.
– Ну, что сказала Маргарита? – поинтересовалась тетка первым делом, широко при этом зевая.
– Откуда ты?.. Впрочем, ладно, можешь не объяснять. Ты сделала выводы на основании того, что я решил ночевать у тебя. После всей моей борьбы за независимость диких папуасов других предпосылок, кроме внезапно возникшего отвращения к нашей с Марго квартире, быть не может. Ветеринарка находится ближе к моей квартире, чем к твоей. Значит, это связано с Марго. Еще вчера я ночевал у себя, и все было в относительном равновесии. А сегодня все изменилось, значит, сегодня я виделся с Маргаритой.
Виктория стремительно поднялась, села и улыбнулась хитро:
– Молодец, – сказала она удовлетворенно. – Вообще-то я просто так спросила.
– Вообще-то я в курсе, что ты блефовала, просто хотел рассказать, – в тон ей ответил я: – Она сказала, что есть другой.
Виктория нахмурилась.
– Очень ожидаемо.
– Почему?
– Это прямое следствие из моей теории.
– Какой теории? Про девочку с окраины? Так мы с тобой с еще худшей окраины. И что?
– Я не говорила, что она с окраины. То есть не в географическом смысле.
– А в каком?
– В ментальном.
Тетка отправилась на кухню, и я поплелся за ней.
– Я не понимаю, что я сделал не так?
– Вот, «не понимаешь». Сколько бы ты еще не понимал? А девушке хочется колечко, хочется в Турцию, девушке хочется машину, хочется платье примерить. А ты что сделал? Взял, закрыл ее в квартире, откуда ей на работу на трех транспортах добираться, а сам смотался. Это никуда не годится.