Я выполнил вторую посадку с аэрофинишером, затем третью. Еще одна, и требования выполнены! Однако начало темнеть, и нам приказали возвращаться на аэродром. Я рассчитывал на следующий же день завершить тест, но не увидел себя в списке допущенных к завтрашним полетам и решил, что меня завернули. Несколько часов я места себе не находил, уверенный в провале, но затем узнал, что три мои посадки были достаточно хороши, и квалификационное испытание мне зачли без четвертой. Я пилот-палубник!
Скоро я начал летать на А-4 Skyhawk, штурмовике времен Вьетнамской войны, позволяющем приобретать навыки, необходимые в бою: бомбометание, полет на малых высотах, чтобы не дать себя обнаружить, маневрирование в воздушном бою. Как и в случае Т-34 и Т-2, обучение было трудным. От нас требовалось быстро усваивать новое и переходить к следующей задаче. На этом этапе подготовки пилоты, имеющие опыт полетов, утрачивали преимущество, по мере того как остальные сокращали разрыв. Учиться сбрасывать бомбы мы летали из «Бивилла» на авиабазу ВМС «Эль-Сентро» в Южной Калифорнии, оборудованную целями для тренировки пилотов. У меня не обнаружилось способностей к бомбометанию, и ничто не помогало повысить точность. Я привык к шуткам товарищей по этому поводу, однако худшим не был. Иногда кто-нибудь сбрасывал учебную бомбу так далеко от цели, словно метил в наблюдателя, сидящего в будке на краю полигона.
Цели носили странные названия, вероятно для того, чтобы мы могли отличать их одну от другой в радиопереговорах. Я до сих пор помню некоторые, например «Тенистое дерево» или «Багаж Китти». У целей было несколько маршрутов подлета, чтобы отрабатывать разные направления атаки при разном рельефе местности. Каждая цель являлась системой концентрических колец с ясно обозначенным центром, в который нам следовало попасть учебной бомбой Mark 76. Бомбардировочный прицел на А-4 представляет собой неподвижную сетку, свет проецируется на лобовое стекло, и при пользовании им необходимо не только удерживать световое пятно на цели, но и делать поправку на ветер. Сброс бомбы осуществлялся нажатием маленькой кнопки на ручке управления, следовало учесть время падения бомбы с высоты, на которой ты находишься. Из-за этого возникал соблазн лететь пониже, однако нельзя было снизиться настолько, чтобы это грозило катастрофой.
Гораздо лучше мне давался ближний маневренный воздушный бой. Мы начали с самого простого: летишь за инструктором в положении ведения огня и пытаешься сохранить его, когда самолет инструктора начинает непредсказуемо перемещаться. Сначала это было сплошное унижение – инструктор как-то ухитрялся из позиции защищающегося (передо мной) перейти в позицию атакующего (позади меня), – но я быстро приноровился и с усложнением заданий обретал все большую уверенность. Для меня было естественно мыслить тремя измерениями, как это необходимо в ближнем воздушном бою. Я быстро усвоил мудрость военных летчиков: «Если ты не хитришь, значит, не стараешься». Я узнал, что получу небольшое преимущество, есть вычислю точку, где наша схватка начнется на более высокой скорости, чем ожидалось.